- Я никому не скажу, - торопливо пробормотал Джон, отодвигаясь еще дальше, к самой стене, чтобы не касаться сестры.
- Знаю, - кивнула та, настойчиво придвигаясь ближе.
Ее дыхание холодило кожу голого предплечья и заставляло нервничать. Джон прочистил горло.
- В смысле, не волнуйся, - пробормотал он, - я не должен был… - он замолчал, потому что не знал, чего он, собственно, не должен был.
- Джон, - Гарри взяла его за руку, - давай поговорим, - Джон молчал. – То, что ты видел, это нормально, - она вздохнула. – Я знаю, отец говорит, что секс – грех, особенно грех между людьми одного пола, но это полная чушь, - она чуть повысила голос, и Джон испугался, что тетушка проснется и застанет их в одной постели. Но Гарри и сама все поняла, перейдя на шепот: - Мы все дети божьи, созданные по его образу и подобию, в каждом из нас есть его частичка. И разве можем мы быть плохими только оттого, что любим бога в другом человеке? Какая разница, какого пола тот человек, если суть у всех одна…
Джон задумался над ее словами. Логика у Гарри явно хромала, стоило хотя бы вспомнить о насильниках и убийцах, в которых, уж точно, не было никакой божьей частицы, но вступать в теологический спор с сестрой не хотелось. В данный момент его интересовало другое.
- Так ты любишь Тину? – спросил он осторожно.
- Что? Нет! Тина, это… - сестра замялась, - скорее, увлечение. Удовлетворение желаний плоти. Не отвлекай меня, я веду к тому, что любить – не зазорно. Отец не прав, налагая на нас свои дурацкие правила. Нет ограничений, только чувства. Вот скажи, ты меня любишь?
Джон на всякий случай кивнул, и сестра воодушевилась. Схватив его за руку, она приложила его растопыренную пятерню к собственной груди, весьма скромной по сравнению с грудью Тины, и Джон, перепугавшись, попытался руку вырвать, но сестра держала крепко. В некоем фанатичном экстазе, она шептала, глядя на него:
- Ты любишь меня, я люблю тебя. И в этом нет ничего запретного… Хочешь, я обниму тебя, как Тину? – Джон испугано замотал головой, еще раз попробовав вырвать руку. – Не бойся, я знаю, ты хочешь…
Она все еще прижимала одной рукой его руку к своей груди, а другой скользнула под одеяло и накрыла пах Джона. Удивленно распахнув глаза, она выпустила его руку:
- Не хочешь… - прошептала пораженно.
На лице застыло обиженное непонимающее выражение. Она отодвинулась от него, села в кровати, откидывая одеяло, повернулась к нему худой спиной.
- Гарри, - позвал Джон тихо, но она проигнорировала, поднялась и также бесшумно, как пришла, исчезла из его комнаты, даже дверью не скрипнув.
Джон выдохнул с облегчением, размышляя, почему не возбудился. В его возрасте тело, переполненное гормонами, реагировало определенным образом даже на совокупляющихся собак, а тут полное упадничество. Впрочем, рефлексировать долго о странном поведении сестры и собственной реакции Джон не стал, молодой организм брал свое – хотелось спать после пережитого потрясения. Наутро впечатления от дневных и ночных откровений поблекли, а к вечеру и вовсе истлели. Сестра уехала погостить к подруге, а Джона местные приятели позвали на ночную рыбалку. Когда они встретились с сестрой в следующий раз, то просто сделали вид, что ничего не было. Однако прежняя близость и доверие ушли безвозвратно, что-то сломалось между ними. Они оба изменились, изменился мир. И лишь иногда Джон тосковал по тем временам, когда сестра была для него жизненным ориентиром.
Джон останавливается, задумчиво тянет в рот ручку:
- Ну что, в качестве первого сексуального опыта засчитывается? – интересуется он натянутым и преувеличенно бодрым голосом.
Шерлок косится в его сторону:
- Засчитывается. И я бы сказал, доктор, что у вас тоже проблемы, - Шерлок пытается шутить. - Кстати, рассказ очень в духе Вирджинии Вульф. Чувствую, эта дама вам близка…
- О, нет-нет, - смеется Джон. – Знаете, как русские делят всех читателей на тех, кто любит Толстого, и тех, кто любит Достоевского, так и нас, англичан можно разделить на тех, кто любит Вирджинию Вульф, и тех…
- Кто ее не любит, - заканчивает Шерлок. – Я далек от литературы, Джон, меня больше интересуют живые люди. Лучше вернемся к вашему сексуальному опыту. Ведь было что-то дальше?
- Все еще ждете страшной истории от меня? – вздыхает Джон, что-то задумчиво выводя в своем блокноте. – Уверяю, ничего такого, обычные юношеские страсти.
- И тем не менее я настаиваю, - Шерлок, поддавшись порыву, протягивает руку и касается руки Джона, отчего оба замирают испуганно, не решаясь друг на друга посмотреть.
Шерлок убирает руку, а Джон спешит продолжить рассказ, чтобы заполнить образовавшуюся неловкую паузу словами.
В восемнадцать лет Джон встретил Бекки Дуглас. Они поселились по соседству с Ватсонами. Джон учился в римско-католической школе, а Бекки в муниципальной. Иногда они встречались по дороге домой и дальше шли вместе. Бекки нравилась Джону легкостью нрава и округлостью форм. Они были ровесники, но Бекки выглядела старше, возможно потому, что активно использовала косметику и одевалась смело, по мнению самого Джона, и вызывающе, по мнению его отца. Бекки пользовалась популярностью среди ребят своей школы. Джон частенько наблюдал, как за ней заезжают на машинах или подвозят до дома. В тот раз они встретились случайно. Джон по привычке взял ее сумку, а она шла рядом и болтала что-то о предстоящем дне всех святых. В школе Джона этот праздник не отмечали, а в школе Бекки затевалось что-то грандиозное. Джон особо не слушал болтовни Бекки, заглядевшись на ее круглые коленки, и когда она что-то спросила, по-глупому захлопал глазами, упустив нить разговора. Бекки понимающе усмехнулась.
- Ты когда-нибудь уже этим занимался? – спросила она доверительно.
Смущаясь, Джон мотнул головой, понимая, о чем она спрашивает.
- А ты? – не удержался он от встречного вопроса.
- Уже два раза с Биллом и Тедди, - ответила та. – Так, ничего особенного, но было приятно, когда… - она покраснела и замолчала. Некоторое время они шли молча, смущаясь друг друга. – А хочешь попробовать? – неожиданно предложила Бекки. – В смысле, ты симпатичный, и я была бы не против с тобой… - она принялась накручивать на палец золотистый локон.
Джон задохнулся от накатившего возбуждения, едва представил себе, как дотрагивается руками до коленок Бекки, поспешно кивнул, сглатывая.
- У вас дома кто-то есть сейчас? – деловито спросила Бекки. Джон помотал головой. – Тогда пошли к тебе, - скомандовала она. – По-быстрому все сделаем, я тебя научу…
Джон, не веря собственному счастью, ускорился, боясь, что Бекки передумает. Слава богу, дома никого не оказалось. Гарри еще не пришла из школы, мама была на собрании благотворительного комитета, а отец еще не вернулся с работы. В комнате Джона Бекки тут же оккупировала его кровать, скинув босоножки и стянув платье. Оставшись в трусиках и бюстгальтере, Бекки похлопала рядом с собой.
- Раздевайся и иди сюда, - скомандовала Джону.
Тот дрожащими руками избавился от кроссовок, джинсов и футболки и сел рядом с ней, смущаясь собственной эрекции, выпирающей из трусов. Бекки окинула его одобрительным взглядом.
- Ты ничего, не хлюпик, - резюмировала она. – Теперь обними меня, положи руки сюда и сюда, давай поцелуемся…
Джон выполнил все указания, почувствовав, как упирается напряженным членом в ее голое бедро. Это было приятное ощущение. А целоваться с Бекки оказалось умопомрачительно прекрасно. Мягкие груди аккуратно ложились в его ладони, совпадая в размерах, и Джон млел от ощущения вседозволенности, чуть сжимая их.
- Можешь снять лифчик, - разрешила Бекки шепотом, - можешь попробовать языком…
Джон застонал, приникая ртом к крупному темному соску. Ткань трусов намокла от выделившейся смазки. Возбуждение готово было разорвать его изнутри. Бекки чуть оттолкнула его, укладываясь на кровать поверх покрывала, раздвинула ноги. Джон завис, разглядывая выбивающуюся из-под кружева рыжеватую поросль. Как все рыжие, Бекки имела болезненно белую до синевы кожу с проступающими под ней дорожками вен, которую хотелось целовать и лизать, словно мороженое. Джон гулко сглотнул, стараясь дышать не так загнанно, Бекки хихикнула.