Джон пожимает плечами:
- Не знаю, почему. Но готов поклясться, что это именно она, больше некому.
Шерлок нервно барабанит пальцами по подлокотнику дивана, выстукивая привязавшееся из-за Майкрофта «Болеро» Равеля.
- Слушай, - говорит он, наконец, - но мое свидетельство не может служить доказательством существования призрака. Если это единственное, почему ты решил, что призрак Мэри вернулся…
- Нет, - прерывает его Джон, - не единственное. Все эти три года я постоянно чувствовал ее присутствие. Мы даже с Сарой это обсуждали, но она не поверила и отнесла все на счет моей депрессии и бессонницы.
Шерлок настораживается:
- Давай подробнее. Что ты имеешь в виду?
Некоторое время Джон колеблется, рассказывать или нет, вероятно, беспокоясь, что Шерлок сочтет его сумасшедшим, но все же кивает, соглашаясь. Шерлоку нестерпимо хочется снова взять его за руку, но он сдерживается, гипнотизируя взглядом сцепленные пальцы Джона с побелевшими от напряжения костяшками.
Где-то спустя полгода после смерти Мэри, когда Джон, усиленно приспосабливающийся к незрячей жизни, еще проживал в ее квартире (утрясался вопрос с наследством, Сара искала подходящую замену для жилья), он стал чувствовать, что не один в доме. Иногда Джон слышал шаги, вздохи, будто колебание воздуха рядом. Он орал, обыскивал весь дом, так, как мог, раскинув руки, как в детской игре, когда водящему завязывают глаза, и он должен поймать игроков, которые бегают где-то рядом и хлопают в ладоши. Это казалось идиотизмом, некоторое время Джон думал, что кто-то действительно пробирается к нему в квартиру, но вот Сара нашла новую, и там стало происходить то же самое. То, что этот незримый некто – Мэри, Джон понял не сразу. Просто однажды утром он уловил едва слышный запах ее любимых духов «Claire de la lune», который стал преследовать Джона постоянно. Как-то ночью Джону показалось, что в соседней комнате кто-то плачет. Он пошел туда, желая проверить, хотя что он мог бы увидеть, слепой! Кто-то прошел мимо, прошелестев платьем, и опять этот навязчивый запах духов. Джон позвал Мэри по имени, и протяжный вздох огласил комнату. Джон двинулся в этом направлении, раскинув руки в стороны, но, ожидаемо, никого не поймал. Да и можно ли поймать призрак? Одним утром он наступил на розу у своей кровати, хотя был уверен, что в доме этих цветов не было. Он показал розу Саре, и она подтвердила ее реальность – желтая голландская роза. Джон дарил Мэри желтые розы. Именно желтые. Всегда. Когда нервозность Джона стала для Сары очевидна, она приперла его к стенке и заставила рассказать о том, что мучило. Джон рассказал, боясь, что она сочтет его сумасшедшим, но Сара лишь обняла, поцеловала в висок и предложила пожить у него в свободной комнате некоторое время. Джон обрадовался и согласился, потому что в одиночку противостоять призраку покойной невесты было страшно, а Гарри в это вмешивать он не хотел. Пока Сара жила у Джона, Мэри вела себя благоразумно, не появлялась, не оставляла следов своего присутствия в виде чашки на столе, который совершенно точно был пуст еще с вечера, сдвинутой на середину подоконника вазы, в то время, как она стояла с края, выставленной на порог кухни табуретки, о которую однажды споткнулся Джон, потому что не ожидал ее в этом месте (сам он тщательно следил за тем, чтобы ставить предметы меблировки на свои места, так как от этого зависело его уверенное передвижение в пространстве) и многое другое. Сара лишь посмеялась над его страхами, а сам он вздохнул с облегчением. Ровно до того момента, как Сара уехала к себе, и все началось сначала. В какой-то момент времени Джон просто смирился с присутствием призрака в своей жизни, с Сарой они больше на эту тему не заговаривали. В конце концов, Мэри не так уж затрудняла его жизнь, больше выказывая свои чувства, чем мешая. Когда они переехали на Бейкер-стрит, ничего не изменилось. Джон не почувствовал какого-то негатива или агрессии от призрака, поначалу, но вот накануне смерти Сары некто опрокинул аквариум с вуалехвостом (вуалехвоста, после смерти Мэри, подарила Сара). Это случилось ночью, Джон проснулся от грохота разбившегося аквариума и появился вовремя, чтобы спасти Игорю жизнь, подобрав его с пола и на время поместив в кастрюлю с водой. Правда при этом Джон порезался осколком. Утром пришла Сара, и они вдвоем переселили возмущенного Игоря в старый аквариум, пылившийся в кладовке. А на следующий день Сару убили. То, что призрак рассердился на Сару, было очевидно, вот только почему? Что такое крамольное сделала Сара, чего не делала все эти три года? Кроме того, убита Сара была точно так же, как была убита Мэри. В этом Джон видел определенную связь.
Джон переводит дыхание и замолкает, касаясь подушечкой пальца пореза у мизинца. Шерлок хмурится – вот и объясняется свежий порез на руке, а также замена аквариума. Стоит подумать, как влияют открывшиеся факты на семь процентов – уменьшают или увеличивают. Джон терпеливо ждет вердикта, когда звонят в дверь.
- Сегодня что, домофоном вообще пользоваться перестали или он сломался? – возмущается он, поднимаясь и уверенно направляясь к двери.
Шерлок молча следует за ним, а потом с изумлением разглядывает людей в черных костюмах, от которых так и веет работой на правительство. Джон придерживает дверь, не позволяя войти в квартиру, и терпеливо ждет, когда визитеры представятся.
- Это по уборке в комнате, - приходит в себя Шерлок, - пусти их, Джон.
Джон кивает, отходя в сторону. Пять человек с чемоданчиками проходят мимо них, безошибочно определяя терапевтическую комнату, и приступают к работе, не спрашивая разрешения. Такое ощущение, что эти люди в черном собираются уничтожить все имеющиеся в комнате отпечатки пальцев, а их химия, как замечает Шерлок, относится к очень профессиональной. Да, Майкрофт верен себе. Джон все еще стоит в коридоре, прислушиваясь, пытаясь определить, похоже, что происходит в квартире. На лице отражается беспокойство, и Шерлок не сразу определяет его природу, а когда определяет, осторожно касается предплечья Джона и тихо произносит:
- Ты можешь им довериться, это профессионалы своего дела, Игорь от их действий не пострадает.
Джон некоторое время с сомнением поджимает губы, а затем нехотя кивает.
- Мы не закончили разговор, - напоминает Шерлок, - вернемся в кабинет?
Джон мотает головой:
- Лучше на кухню, - решает он. Шерлок удивленно вскидывает брови, а Джон, будто это видит, разводит руками: - Я ненавижу свой кабинет. В нем все напоминает о том, что я слеп. Там я чувствую себя неполноценным. В остальной квартире можно притворяться, что со мной все в порядке, - он замолкает, досадуя на себя: - Прости, - бросает тихо, - я не хотел жаловаться. Пойдем, угощу тебя кофе.
- Заодно уж и накорми чем-нибудь, - улыбается Шерлок, который есть совершенно не хочет, но знает наверняка, что сам Джон с самого утра ничего не ел, и подкрепить свои силы ему, определенно, необходимо.
Они идут на кухню, и Шерлок замирает на пороге, осознавая, что только что проявил заботу о Джоне. Это странно и приятно – заботиться о другом человеке. Шерлок не делал этого тысячу лет, возможно, со времен недоотношений с Себастьяном, да и тогда не было особой заботы, скорее, желание избежать конфликтной ситуации, а здесь и сейчас Шерлок по-настоящему переживает из-за того, что его личный доктор, Джон Ватсон, до сих пор так ничего и не поел. И он, Шерлок Холмс, всеми правдами и неправдами хочет заставить его поесть. Потрясенно качнув головой, Шерлок проходит на кухню и оглядывается на Джона, замершего у холодильника в нерешительности.
- Как думаешь, - произносит тот задумчиво, - ты будешь есть рагу? Еще есть пирог и запеканка картофельная.
- Запеканка, - решает Шерлок, потому что неожиданно вспоминает, что запеканку он ел очень давно, в далеком счастливом детстве, когда с мамой жил в поместье.
- Запеканка, - соглашается Джон, доставая форму для выпечки, затянутую сверху пищевой пленкой.
Он ловко манипулирует с микроволновкой, засовывая туда еду и выставляя таймер, накрывает на стол, наливает в стаканы сок. Шерлок наблюдает за его движениями, отмечая в них легкую неуверенность, когда пальцы Джона зависают над предметом, едва касаясь его, чтобы определить контуры и положение в пространстве. Он размышляет над тем, что чувствовал бы, если бы ослеп сам. Шерлок едва справляется с собственной фобией, чтобы сказать наверняка, что справится и с незрячестью. По крайней мере, Джон своей несломленностью и твердостью характера вызывает уважение. Микроволновка возвещает о готовности пищи, и Джон достает аппетитно пахнущую запеканку, раскладывая ее по тарелкам. Когда все готово, они садятся друг против друга и на мгновение замирают, словно ждут неведомого сигнала к началу нового, а на самом деле продолжению старого разговора. Первым на это решается Джон. Он берет в руки вилку и вертит ее в руках, прислушиваясь: