- Шерлок, ты где?
- Иду, - откликается тот, отрываясь от стены и в несколько больших шагов преодолевая расстояние, отделяющее его от Джона.
Они стоят напротив друг друга, радостно улыбаясь. Шерлок с удовольствием рассматривает приятное лицо Джона, его синие с расфокусированным взглядом глаза, мягкую улыбку и взъерошенный ежик светлых волос. Он опять босиком, в белой футболке и светлых джинсах. Согревающей теплотой в груди разливается осознание того, что в его собственном комоде сейчас лежат точно такие же джинсы, футболка и трусы Джона, которые Шерлок забрал в тот злополучный день убийства Сары. Вещи Джона в ЕГО квартире, рядом с ЕГО вещами, впитывают ЕГО запах. Шерлок глупо улыбается, не боясь, что его неправильно поймут – ведь Джон не видит ни улыбки, ни той личной заинтересованности, которая сочится буквально из каждой поры Шерлока.
- Ты улыбаешься, - замечает Джон, смущенно проводя рукой по волосам, - и перестань меня разглядывать, я не девица.
Шерлок густо краснеет.
- Точно, не девица, - откашливается он, - девицы меня не интересуют.
Джон глупо пялится куда-то мимо него, облизывая нервно губы, кадык дергается на шее. Шерлок видит небольшой порез за ухом, и не смытую полоску пены на шее. Очень хочется дотронуться пальцами, чтобы стереть ее, ощутить мягкость кожи, жесткость волос на висках, щеточку ресниц, пшеничные брови… Шерлок одергивает себя, заставляя сосредоточиться.
- Так пустишь? – спрашивает, наконец.
- Да, прости, - Джон отступает в сторону, потирая шею, все еще смущаясь, - просто ты сказал, что девушки тебя не интересуют, значит ли это, что…
- Что? – Шерлок в упор смотрит на Джона, не понимая, к чему тот клонит, боясь трактовать, и в то же время желая трактовать его вопрос так, как хочется, будто бы его личный интерес взаимен.
- Ничего, - Джон закрывается, пряча смущение за привычной сдержанностью. – Заходи. Выпьешь со мной чаю?
Шерлок вспоминает свое давешне любопытство по поводу содержимого холодильника Джона и соглашается:
- С удовольствием.
Они идут на кухню, чуть сталкиваясь локтями и плечами, и Шерлоку хочется идти рядом с Джоном так вот, рядом, по улицам Лондона и не только. Однако здесь и сейчас оба они ограничены собственными недугами и этими блеклыми стенами.
Шерлок очередной раз наблюдает Джона на кухне и очередной раз восхищается его свободой и легкостью во взаимодействии с окружающим пространством. Он не смотрит по сторонам, но протягивает руку именно туда, где стоит чайник, безошибочно отмеряет нужное количество чая, едва заметно контролируя процесс тактильно. У него все под рукой и все на своих местах. Ради эксперимента Шерлок незаметно переставляет сахарницу меняя ее местами с солонкой, и Джон хмурится, ощупывая пальцами незнакомый предмет.
- Шерлок, хватит хулиганить, - немного напряженно говорит он, и выдыхает с облегчением, когда тот искренне кается.
Только тогда Шерлок понимает, что шутка не вполне удачна, поскольку призрак (или не призрак) любит подшутить над Джоном аналогичным образом. Его сердце замирает, когда Джон заливает кипятком заварной чайник, и начинает дышать, когда понимает, что и этот процесс отработан до мелочей. Джон ставит перед Шерлоком чашку с изумительно ароматным чаем, добавляет в свою молоко и садится напротив, безмятежно улыбаясь пространству.
- Могу предложить только зефир и шоколадное печенье, - произносит он, но Шерлок отказывается – в ожидании групповой психотерапии ему кусок в горло не лезет.
- Как я должен себя вести? – спрашивает Джон, грея ладони о чашку чая. – Тебя интересует что-то конкретное, или я волен действовать на свое усмотрение?
- Ничего выяснять не надо, - произносит Шерлок, гипнотизируя губы Джона, которые тот периодически облизывает, глядя застывшим синим взглядом куда-то за спину Шерлока. – Я буду только наблюдать, если что-то меня заинтересует, разговор на это выведу сам. Можешь мне подыгрывать – возражать не буду.
- Надеюсь, обойдешься без провокации, - замечает Джон, делая маленький глоток и возвращая чашку обратно.
Розовый язык мелькает между губ, и внизу живота Шерлока растекается приятное тепло. Он гулко сглатывает, прослеживая движение языка, отмечая влажный блеск на губах, их нежно-розовый цвет, гадая, какие они на вкус.
- Шерлок, - голос Джона напряжен, - ты что, опять пялишься на меня?
Шерлок снова сглатывает, не отрывая взгляда от рта Джона, который неудержимо хочется поцеловать.
- Нет, что ты, - произносит он старательно сдержанно, изо всех сил пытаясь скрыть охватившее возбуждение, - я вовсе не смотрю на то, как ты облизываешь свои губы. Я вовсе о них не думаю, я вовсе не хочу их… - Шерлок обрывает свой эпический конфуз, понимая, что, кажется, его личный интерес становится до неприличия очевидным.
Джон молчит, не шевелясь, и Шерлок задерживает дыхание, ожидая, что сейчас его попросят удалиться.
- Ты сидишь напротив меня? – интересуется Джон натянуто.
- Да, - Шерлок не понимает, к чему ведет Джон.
- Между нами моя чашка, сахарница, вазочка с зефиром, твоя чашка? – уточняет он.
- Да, только вазочка не строго по центру, а на шестьдесят градусов справа от тебя, - Шерлок все еще не понимает к чему Джону эта информация, но старается быть максимально точным, понимая, как трудно слепому ориентироваться в пространстве.
- Спасибо, - кивает Джон, отодвигает в сторону свою чашку и сахарницу, протягивает руки и также отодвигает и чашку Шерлока, а потом поднимается, наклоняется к Шерлоку и касается губами его губ.
Время замирает, мир вокруг останавливается. Шерлок понимает, что Джон, в свойственной ему деликатной манере дает ему возможность отступить, отменить то, что еще не сделано, но Шерлок этого не хочет. Он жаждет поцелуя Джона, и потому с легким полувсхлипом сминает его губы, втягивая в глубокое и страстное действо. Это довольно неудобно, вероятно, целоваться над столом. Джон напряжен, его тело вытянуто в сторону Шерлока, руки опираются на столешницу, но Шерлоку плевать. Все, что его волнует сейчас, это губы Джона, его рот, его язык. Люди не поступают так, как поступает Шерлок, они начинают с малого, осторожно подбираясь к главному блюду, но терпения Шерлоку определенно не хватает – он хочет целоваться с Джоном, больше всего на свете хочет, поэтому окунается в новые ощущения, словно бросается в омут с головой. Шерлок боится, что сейчас его оттолкнут, и поэтому старается успеть взять по максимуму, запомнить на всю жизнь, каково это целоваться с Джоном Ватсоном, вкус его языка и губ. Шерлок врывается в рот Джона, исследует его со страстью покорителя, ожидая неминуемого возмущения, но Джон как всегда удивляет, отвечая точно такой же страстной взаимностью. Они целуются так, будто через мгновение погибнут, жадно, яростно, зло, и впервые с очевидной ясностью Шерлок понимает, что такое поцелуй. Все, что было до сего момента с Себастьяном – близко не имеющее отношения к этому восхитительному, волнительному захватывающему действию. Где-то далеко слышится хлопок двери и женский голос зовет Джона. Джон мягко отстраняется, даря последний невесомый поцелуй, который жжет губы Шерлока, и произносит:
- Это Гарри, она обещала прийти помочь подготовиться к сеансу.
- Да, конечно, - кивает Шерлок, отстраняясь от Джона.
Он чувствует, как пылают щеки, как горят губы, до сих пор ощущает вкус Джона. Ему хочется все вернуть назад, чтобы растянуть мгновение до бесконечности.
Невысокая крашеная блондинка с небрежной стрижкой входит на кухню, держа в руках пакеты из Теско и удивленно смотрит на Шерлока, забывая поздороваться.
- Гарри, моя сестра, Шерлок, мой пациент, - представляет их друг другу Джон. – Шерлок поможет нам, втроем будет проще мебель перенести.
- Это не профессионально, - заявляет Гарри, продолжая подозрительно разглядывать Шерлока. – Он твой пациент.
- А еще мой друг, - твердо возражает Джон, - и закончим на этом. Если тебя что-то не устраивает, я не настаиваю, можешь уйти.
Гарри сердито поджимает губы и начинает доставать из пакетов еду, с грохотом выставляя ее на стол. Шерлок внимательно наблюдает за ней, фиксируя в голове все, что купила Гарри.
- Яблоки, лимоны, апельсины, сыр, твой любимый чай, йогурты, как ты любишь, со вкусом дыни и банана, творог, молоко… А еще я приготовила картофельный салат – поставлю на верхнюю полку, и сливовый пирог. Туда же убираю.