- Не факт, что это была твоя дочка, - произносит Гарри, слезы все еще текут из ее глаз, - твоя невеста была шлюхой.
Джон устало, с каким-то надломом закрывает уши ладонями, чтобы больше этого не слышать, и Шерлок хочет уже вмешаться в разговор, как-то завершить этот вечер воспоминаний, но Джон вдруг что-то вспомнив, отнимает ладони от ушей.
- А Игорь чем тебе помешал? – спрашивает он тихо. – Его-то зачем убила?
- Ты слишком с ним сошелся, - отвечает Гарри, всхлипывая, - разговаривал с ним, а со мной никогда. И потом, его тебе подарила Сара. Если бы я оставила его, он бы напоминал о ней.
- Гарри, - Джон качает головой, - ты меня к рыбе ревновала. Ты хоть сама понимаешь, как ненормально это звучит?
Слезы у нее в миг высыхают:
- Не смей называть меня ненормальной! – кричит она. – Я люблю тебя!
- Ты не можешь меня любить в том самом смысле, - срывается на крик и Джон, - ты – лесбиянка!
- Гомик озабоченный, - лицо Гарри искажает ярость, - любовь – это не только секс, а все люди по своей природе бисексуальны.
- Ты же моя сестра, - Джон, похоже, все еще надеется достучаться до нее, что с точки зрения Шерлока бесполезно.
- Не будь ханжой, - возмущается Гарри, и Джон беспомощно слепо оглядывается на Шерлока.
- Гарри, я вызываю полицию, - решительно произносит Шерлок, опуская руку в карман халата, где лежит телефон, - наше объяснение затянулось. Не скажи лишнего, что сможет отягчить твою участь…
- Не пугай меня, - снова кричит она и неожиданно поднимает пистолет, который до этого прятала в складках платья, наводя его на Шерлока. – Не двигайся, а не то стрелять буду. Ты же не думал, что я приду без оружия? Папочкин незарегистрированный зигзауер. Наш святоша, Джонни, служил в армии по молодости и привез оттуда подарочек. Мое наследство – стащила, когда из дома уходила. Вот и пригодилось.
- Гарри, что ты делаешь? – Джон беспомощно поднимает руки, пытаясь не то дотянуться до нее, не то защитить Шерлока.
- Целюсь в твоего любовничка, - отвечает она. – Раз уж мне не выйти сухой из воды, раз уж мои надежды разбиты, я уйду из жизни. В тюрьму не сяду. Но я уйду не одна, - она опять смеется, дико и совсем уж ненормально.
- Не смей, - кричит Джон, - Шерлок здесь не при чем.
- Он мне и не нужен, - соглашается Гарри, - мы уйдем вместе, Джонни. Ты и я. Иди сюда, братишка, а не то я пристрелю твоего парня. А потом и вон того, который на полу лежит, - угрожает она.
- Джон, не слушай ее, - предупреждает Шерлок. – Она блефует. Стой, где стоишь.
- Мне терять нечего, - возражает Гарри, - выстрелю в твоего дружка, и рука не дрогнет. Джон, иди сюда.
- Нет, - Шерлок сжимает руку Джона и держит крепко, не отпуская, - он никуда с тобой не пойдет.
- Тогда я убью его у тебя на глазах, а потом себя, - безумно улыбается Гарри.
- Ты не посмеешь, тебе нужен не Джон, а я. Я причина всех твоих бед, - Шерлок вдруг пугается, что она может причинить Джону вред и продолжает держать Джона, усиливая захват своими объятиями.
– Отпусти Джона, не прикрывайся им, трус! – бросает Гарри ему в лицо, и всего лишь на мгновение Шерлок утрачивает концентрацию. Этого оказывается достаточно, чтобы Джон вырвался из его хватки и шагнул вперед, на голос Гарри, которая тут же приставляет пистолет к его голове. – Спасибо, братишка, - смеется она. – Я знала, ты меня не бросишь…
- Сделаю все, что скажешь, только оставь Шерлока, не трогай его, - просит Джон, и Гарри опять кричит.
- Вы достали меня, - ее лицо искажает ярость. – Достали! Достали! Сколько можно! Возьми меня, его не трогай, - передразнивает одновременно и Шерлока, и Джона. - Достали своим самопожертвованием!
- Успокойся, - Шерлок поднимает вверх обе руки, чтобы продемонстрировать отсутствие оружия. – Джон с тобой, я один. Все так, как ты хотела. Что теперь?
- Теперь мы с Джоном уйдем, а ты за нами не пойдешь, - заявляет Гарри, успокаиваясь.
Эмоции ее сменяются с поразительной скоростью. Шерлок понимает, что Гарри в своем безумии находится на грани и может сорваться в любой момент. Он клянет себя за самонадеянность. За то, что убрал камеры из комнаты. Не захотел, чтоб за ним подсматривали. За то, что продуманный с такой тщательностью план летит в Тартарары из-за внезапно объявившегося Джонова воздыхателя и неучтенного пистолета. За то, в конце концов, что позволил этому разговору зайти так далеко.
Гарри крепко держит Джона и зигзауер. Шерлок так боится за Джона, что не рискует как-то помешать ей. Она слишком непредсказуема, чтобы играть с ней в «азартные игры».
- Мы уйдем из этой комнаты, а ты останешься здесь, - объявляет Гарри. – Только попробуй пойти за нами.
Шерлок молчит, напряженно наблюдая, как она продвигается в сторону двери, прикрываясь Джоном. Джон спокоен, лицо бесстрастно. Он послушно открывает дверь. Они выходят. Дверь закрывается. Шерлок слышит, как в замочной скважине поворачивается ключ, затем хлопает входная дверь. Шерлок отмирает и первым делом проверяет, есть ли у Гая пульс, не умер ли с перепугу. Есть, жив, значит, рано или поздно очнется. Дальше все внимание Шерлока сосредоточено на двери. Запасных ключей в комнате нет, но есть пара скрепок, с помощью которых замок поддается и, надсадно щелкнув, размыкается. Шерлок распахивает дверь и вываливается в пустой холл. Дверь на лестницу также предсказуема закрыта. Открывая ее тем же способом, Шерлок считает потерянные минуты. Страх за Джона готов сковать разум, но Шерлок этого не позволяет, отодвигая эмоции на задний план. Главное сейчас – догнать их, об остальном Шерлок подумает потом. Замок опять щелкает, и Шерлок оказывается на лестнице. На мгновение он замирает, решая, куда податься, вверх или вниз, но характерный скрип сверху подсказывает Шерлоку, что Гарри направилась на крышу. Умно. Проклиная эту сумасшедшую, Шерлок скачет через ступени, не обращая внимания на путающийся в ногах халат. Кажется, он сроднился с ним до второй кожи за эти несколько дней. Чердак Шерлок преодолевает в ускоренном темпе, не обращая внимания на шорох и писк летучих мышей, и замирает перед незакрытой дверью на крышу.
========== Глава 14. Драма на крыше. ==========
Шерлок смотрит на проржавевшую с облупившейся краской дверь, издевательски приоткрытую, боясь увидеть в образовавшейся щели бескрайний простор звездного неба. Запах пыли и плесени разбавляется свежестью летней ночи и легким едва уловимым сквозняком, мягким касанием скользящим мимо лица Шерлока. Шерлок зажмуривается, толкая дверь. Противный скрип ножом взрезает вязкость сгустившегося вокруг пространства. Сердце в груди бьет набатом, руки противно дрожат, вцепившись в теплый металл дверной ручки. Он почти на крыше. Нужно просто сделать шаг и открыть глаза. Так просто. Где-то там, в притаившейся звездной темноте сумасшедшая Гарри держит под прицелом Джона, слепого беспомощного Джона. Никто не знает, что они здесь. Никто не придет на помощь. Это вина Шерлока. Его самонадеянность и тщеславие. На самом деле, не так уж и сложно погнаться за преступником, спасти жизнь заложнику. Шерлок проделывал такие штуки постоянно, перепрыгивая с крыши на крышу, но сейчас страх сковывает его, парализует. И это даже не страх высоты, это страх открытого пространства, страх бесконечности. Совсем близко слышится чертыхание, звуки шагов, стон, определенно Джона, и его же сдавленное оханье, и Шерлок пугается, что сейчас Гарри просто убьет его. Или столкнет с крыши. И тогда Джона не будет – Шерлок останется один. Представить себя без Джона Шерлок уже не может. Он настолько идеально вписался в мир Шерлока, что теперь существование без него невозможно. Только не это. Тело Шерлока покрывается липким потом страха, Шерлок сглатывает, проталкивая сквозь сухое горло слюну – страх потерять Джона сильнее страха перед бесконечностью. С трудом разжав пальцы, стискивающие дверную ручку, Шерлок делает шаг вперед. Дверь с натужным скрипом захлопывается за спиной, и тогда Шерлок мужественно распахивает глаза. Бесконечная звездная тьма обнимает его, давит в своих тисках, заставляя стремительно пригнуться к нагретой за день и еще не остывшей крыше и зажмуриться. Кровь, вспениваясь, бежит по венам, словно горный поток, тошнота скопилась на подступах к носоглотке, руки, вжимающиеся в горячий скат, трусливо дрожат, а ноги вовсе не держат.
Но что-то происходит с окружающим миром, словно воздух становится прохладнее, в ноздри лезет настырный запах прелой вспаханной земли, вдалеке слышатся грачьи крики, будто стая, вспугнутая случайно, поднялась в небо и низко кружит над полем. Под веки пробивается свет, и именно это странное несоответствие звездной темноте заставляет Шерлока открыть глаза вторично. Это невероятно, но то, что Шерлок сейчас стоит вовсе не на крыше дома по Бейкер-стрит, он понимает мгновенно. Более того, Шерлок знает эту крышу старинного каменного особняка, раскинувшийся внизу мощеный двор с неработающим фонтаном и парой покрытых плесенью скамеек, вспаханные поля вдалеке и кружащихся над ними грачей. Это родительский дом, откуда Шерлок сбежал после происшествия с Патриком. Шерлок поднимается во весь рост, оглядываясь, отмечая легкий, стелящийся понизу туман, спрятавшееся за облаками слепое весеннее солнце, игривый ветерок. Почему-то страха в сердце нет, руки не дрожат, и сердце не колотится, как сумасшедшее. Шерлок оглядывается, удивляясь, откуда он знает крышу, ведь совершенно не помнит, как поднимался сюда хоть однажды. Где-то рядом он слышит голоса, мужской и женский, на повышенных тонах, словно посреди грандиозного скандала. Осторожно ступая по крошащемуся камню, Шерлок двигается туда, откуда они доносятся. Ему приходится обойти печную кладку, чтобы увидеть высокого темноволосого мужчину в длинном пальто, стоящего опасно близко к краю крыши перед низким парапетом. В мужчине Шерлок узнает своего отца, молодого еще и до невозможности похожего на него самого, такого, каким не знал и не помнил его. Визави мужчины – женщина на высоких каблуках, в узкой юбке и белой блузе, одетая явно не по ранне-весенней погоде. Ее темные волосы, забранные в гладкую высокую прическу, растрепались, а безупречный макияж размазан слезами и отчаянием.