социальный работник, ни судья, ни кто-либо другой не имел право говорить мне, как
жить.
Я. Только я. Никто другой.
И постепенно, в течение, может быть, двух или трех лет, я узнала, что если быть
резкой и раздражающейся от всего стервой, то это не приведет меня никуда, лишь
заработает мне нулевое уважение.
Так что я сформировала иной настрой и начала жизнь, которую хотела. Жизнь,
которую заслужила и знала, что могла прожить сама.
***
В то время как я была вдали от Уоттса, Тара помогла заполнить пустоту в плане
времени, но никто не заполнял ее с точки зрения пространства.
Ну, за исключением Винни, которого мне удалось посетить два вечера подряд. Когда
я пришла туда во второй вечер, менеджер приюта Мэг удивилась, увидев меня снова, и
спросила, вернулась ли я из-за Винни.
— Только из-за него, — сказала я.
Мэг сняла очки для чтения.
— Почему бы вам не подумать над тем, чтобы забрать его?
Раньше мы об этом не говорили. Мэг знала, что я была просто волонтером, и она,
вероятно, думала, что я подумываю забрать его себе.
— Я хотела бы, но живу в небольшой квартире. Это будет несправедливо по
отношению к нему.
Мэг кивнула и сказала:
— Если бы все ставили интересы животных на первое место.
Я согласилась и пошла за Винни.
***
Тара и я обедали вместе дважды в неделю. Я привела ее на свое обычное месте на
аллее, где она, казалось, наслаждалась пейзажем. Она рассказала, что всегда ест в комнате
отдыха в подвале без окон, без вида, без связи с внешним миром.
Это было похоже больше на меня, но вместо этого я решила выходить на улицу как
можно чаще.
Тара вспомнила про Уоттса в первый день, когда мы обедали. Я не хотела говорить
об этом и объяснила ей почему: мне нужно было стереть его из памяти и из своих мыслей.
В ответ она протянула мне руки для объятий. Я была тронута. Во второй раз за
шесть месяцев я нашла с кем-то личную связь. Это сильно отличается от ситуации с
Уоттсом, но все же.
Я нашла друга. Это то, чего я никогда не могла себе позволить. По крайней мере, это
небольшая яркая звезда в кромешной тьме моего эмоционального состояния с того
момента, как Уоттс ушел.
Она любила реалити-шоу, но я их не смотрела. Она любила музыку кантри, а я не
была поклонницей этого стиля. Она росла в большой семье, у меня ее просто не было.
Мы были такими разными, но между нами была связь. Лучше всего то, что она не
пыталась вытащить из меня информацию о моем прошлом.
Тара предложила мня уехать на предстоящие выходные. Я сначала отказалась,
говоря ей, что у меня много дел по дому.
— Например?
Я пожала плечами.
— Знаешь, просто дела по дому. Я действительно должна заняться уборкой в этот
уик-энд.
Тара посмотрела на меня скептически.
— Разве ты не говорила, что у тебя маленькая квартира?
Я кивнула.
— Как много времени может занять уборка? И у тебя всегда безупречный вид. Бьюсь
об заклад, твоя квартира самая чистая в твоем доме.
Я рассмеялась. Она не имела ни малейшего представления, насколько попала в
точку. Это не значило, что была помешана на чистоте, больше похоже на любимое
занятие, когда мне было скучно.
Но, согласитесь, есть вещи и похуже, что я могла бы делать. Например,
просматривать сайт знакомств, но я не собиралась снова туда возвращаться.
— Там будет группа, которую я хочу увидеть, — заговорила Тара. — Я видела их на
шоу Конана О'Брайена, и они играют в Александрии в ночь на пятницу. Вот дерьмо, это
же завтра. Неделя просто пролетела.
Она продолжала рассказывать мне о группе и о том, как горяч их вокалист.
— Я иду со своим другом, Каллистой, и действительно думаю, что ты должна пойти
с нами.
Я подумала об этом мгновение, глядя прямо перед собой. Когда посмотрела на нее и
увидела ее большую улыбку и брови, поднявшиеся на лоб, решила уступить.
— Ладно, — сказала я. — Звучит довольно неплохо.
На самом деле это звучало нехорошо, но я согласилась. Думаю, что прозвучало