было довольно легко превратить нашу встречу в ускоренное свидание в случае, если всё
пойдёт из рук вон плохо. Или, возможно, это произошло потому, что он был юристом и
немного старше меня. На меня запал интеллектуал. Так… почему бы нет?
Парень не сказал мне до нашей встречи, что он любил рыбачить и охотиться. Если
бы он сообщил, я бы, скорее всего, встречаться с ним не стала. Я не против этих вещей, но
мне неинтересно заниматься ими и уж тем более не интересно слушать, как кто-то всё
продолжает и продолжает монотонно о них жужжать. Он не просек моего равнодушия
даже тогда, когда мои ответы сократились до тихих «Хммм» и «О, правда?», или «Это
безумие!» — три безошибочных сигнала, которые дают понять любому, что его не
слушают.
Когда наше свидание закончилось раньше времени, слава Господу, он спросил, не
хочу ли я пойти к нему и выпить чего-нибудь. Я отказалась. Улыбнувшись, он сказал:
«Тогда к тебе?».
Я заверила его, что мне необходимо попасть домой и просто лечь спать, используя
мигрень в качестве предлога.
Когда я говорила это, то была похожа на холодную сучку, но парень оказался не
таким, как я надеялась или рассчитывала. И, справедливости ради, я, скорее всего, тоже
была не такой, какой он представлял меня увидеть.
Большинство людей с сайта знакомств, видимо, ожидают большего, чем следовало
бы.
Все это произошло до того, как я отправила Уоттсу первое сообщение, и мы начали
общаться.
Уоттс знал, что мне двадцать шесть, и я знала, что ему почти тридцать.
Он был в курсе, что я выполняла канцелярскую работу, но не знал, что я была
гражданским сотрудником государственной службы ФБР по классификации почты и
безопасности канала связи в Вашингтоне.
Уоттс сказал мне, что занимается продажами, и на этом все. Он не намекал на что-то
более конкретное, даже не был близок к тому, чтобы допустить оплошность и упомянуть,
что он продавал, кому или для чего. Чем бы «это» ни было.
Мы не говорили, откуда родом, где пошли в школу, никаких разговоров про семью,
никаких болезненных историй про ужасных бывших, ничего такого.
Мы обсуждали некоторые мировые события, но никогда не задерживались на этом
слишком долго. Немного коснулись музыки и кино, и ужасно мокрой и холодной зимы,
которая только что закончилась, но помимо всего этого, а также, помимо разговоров о
книгах и сексе, было ещё что-то.
И все это было замечательно. Да, это были просто слова на экране, и мы не знали,
как выглядит каждый из нас или какие у нас голоса, и ничего из этого не имело значения.
Мы заинтересовали друг друга только словами.
Вот почему я была увлечена им, и это было гораздо больше, чем просто получать
интересные письма, чтобы почитать их во время обеда.
***
Уоттс был прав, говоря о видах, которые он упоминал в своем письме. Это был
идеальный день ранней весны, температура ниже 21 градуса, яркое солнце и ни
малейшего намека на облака в небе. В национальном парке Вашингтона дул легкий бриз.
Прекрасный день для обеда на свежем воздухе, и что делало его еще лучше — то, что был
уже четверг, до выходных оставался всего один рабочий день.
Я смотрела вокруг, пока ела салат, наблюдая за людьми. Некоторые из них быстро
передвигались по тротуарам, разговаривая по мобильным телефонам. Другие медленно
прогуливались, наслаждаясь простором и яркими цветами.
Туристов было легко обнаружить, одетые в наиболее удобную весеннюю одежду и
обувь для ходьбы, они делали по пути больше фотографий, чем когда-нибудь, наверное,
смогут посмотреть.
И, конечно же, здесь были семьи — родители, со строго спланированными
маршрутами на каждый день отпуска, подталкивающие детей вперёд, чтобы увидеть
следующую достопримечательность, братья и сестры, спорящие друг с другом и
закатывающие глаза, когда их родители делали им замечания.
Всё это производило досадное впечатление. Как будто бы прилагалось слишком
много усилий. Это выглядело так, будто никто из них не хотел находиться рядом друг с