— Я повторяюсь, — сказала она, — но только для гарантии, что ты меня понял.
— Я поспеваю за твоей мыслью, — сказал он. — Но опустошение, дематрицирование, сканирование и дубликация не кажутся мне истинным бессмертием. Это все равно, что перелить мысленное содержимое из одной головы в другую. Это не настоящая пересадка мозга. Все на самом деле сводится к записи церебральных комплексов, лобных долей мозга и, как я полагаю, затылочной части мозга тоже, чтобы охватить весь разум — или у Колокольников нет подсознания — в ходе уничтожения их, а потом прокручивания записей — дисков, если угодно, для построения идентичного мозга в другом контейнере. Однако мозг второй стороны — не мозг первой. В действительности первая сторона мертва. И хотя вторая сторона думает, что она первая сторона, потому что у нее мозговой комплекс первой стороны, она всего лишь дубликат.
— Устами младенца глаголет истина, — усмехнулась Анана. — Это было бы верно, если бы не существовало такой штуки, как дух или душа, как называете ее вы, люди. Но у Господов имелись неоспоримые доказательства, что внепространственное, вневременное существование, возникающее одновременно с каждым разумным существом, имеется в действительности. Оно есть даже у вас, людей, и они дублируют психическое содержание тела или сомы, они отражают психосому или, наверное, наоборот. Так или иначе, душа — это вторая половина «настоящей личности». Когда в Колокольнике строится дубликат сомы-мозга, душа или дух переходит в Колокольника; а когда Колокольник вновь переправляет мысленное содержимое в нового носителя, то дух тоже следует туда.
— У вас есть доказательства существования этой души? — поинтересовался Кикаха. — Фотографии, чувственные указания и так далее?
— Я таких никогда не видела, — ответила она, — и, равным образом, не знала никого, видевшего эти доказательства. Но нас заверяли, что одно время доказательства существовали.
— Прекрасно, — заметил он с сарказмом, который она, может быть, уловила, а может, и нет. — Так что дальше?
— Эксперимент, как я считаю, занял свыше 50 лет, прежде чем Колокольники стали стопроцентно безопасными и идеально действенными. Большинство исследований проводились на рабах-людях, которые часто умирали или становились идиотами.
— Во имя науки?.
— Во имя Господов, — отрезала она. — Во имя бессмертия Господов. Но подопытные люди, а позже и подвергшиеся опыту Господы, сообщали о почти невыносимом чувстве отрыва от действительности, муках разлуки, испытываемых, покуда их разум обитал в Колокольниках.
Видишь ли, у мозга имеется некоторое восприятие окружающего мира, если выдвинуты иглы-антенны. Но восприятие это очень ограничено. Чтобы преодолеть изоляцию и страх, способности восприятия антенн улучшили. Через антенны сделались доступными звуки, запахи и ограниченное зрительное чувство.
— Эти Черные Колокольники — бывшие Господы? — спросил напрямик Кикаха.
— Нет. Ученые случайно открыли, что используемый колокол обладает потенциальными возможностями развиться в существо. То есть неиспользуемый колокол был младенцем-колокольником. Если с ним беседовать, играть, научить говорить, узнавать, развивать свою эмбриональность — ну, он становился не вещью, не механическим устройством, — а личностью, довольно чуждой и странной, но все-таки личностью.
— Иными словами, — сказал он, — конструкция для обитания человеческого сознания могла сама по себе стать сознанием?
— Да. Ученые были заворожены. Они организовали отдельный проект по выращиванию Колокольников. Они обнаружили, что Колокольник мог стать столь же сложным и столь же умным, как и взрослый Господь. В то же время первоначальный проект забросили, хотя недоразвитые Колокольники использовались как тара для хранения лишней памяти Господов.