Сумеречный свет этого места стал немного ярче. Он перепрыгнул через отверстие в полу и приблизился к про свету. Выходя из поворота, он увидел стоявшего к нему спиной согнувшегося солдата.
Тот держал факел, который ему только что вручил солдат в вертикальной шахте.
Солдат в шахте бурчал, что факел опалил его, а солдат выше свирепо шептал, что им всем следует вести себя тихо.
Лезшие наверх солдаты сняли свои доспехи и все оружие, кроме кинжалов на поясах. Однако лук и колчан со стрелами передали наверх солдату в туннель. Воины в вертикальной шахте образовали цепочку, переправлявшую вооружение. Кикаха заметил, что они поступили бы умнее, разместив сперва в туннеле шесть — семь человек, чтобы воспрепятствовать их дичи напасть на них.
Кикаха подумал было сразу прыгнуть на одинокого солдата, но решил подождать, пока она переправят наверх все оружие, которым собирались воспользоваться. Так вот лук за луком, колчан за колчаном, мечи и даже доспехи были переданы наверх и вручены воину в туннеле, сваливавшему их поблизости.
Кикаха почувствовал отвращение: неужели они не понимают, что доспехи только отяготят их и дадут их дичи преимущество? Более того, в толстых кольчугах и тяжелой одежде под ними они обязательно запарятся и вспотеют. Единственная причина для такого шага, какую он мог придумать, заключалась в негибкости военного мышления. Если правила предписывали облачаться в доспехи во всех боевых ситуациях, то доспехи надевались независимо от того, соответствовало это обстановке или нет.
Солдат, принимавший вооружение, и те, которые торчали в шахте, проклинали, хотя и негромко, жару и напряжение сил. Кикаха то слышал их отчетливо, а вот находившиеся внизу офицеры, как он полагал, не слышали.
Наконец на полу оказались сваленными тридцать пять луков, тридцать пять кольчуг и тридцать пять мечей и шлемов. Когда Кикаха впервые увидел завоевателей в коридоре, солдат было больше, поэтому казалось, что многие собирались остаться внизу. Среди них окажутся все офицеры, так как они не захотят терять время и труды на снятие своих стальных доспехов. Судя по перекличке между воином в туннеле наверху и офицером внизу — что можно было проделать тихо, если бы воины в шахте передавали сообщение — воин в туннеле был самым младшим по званию.
Кикаха внимательно слушал, надеясь выяснить, поднимались ли какие-нибудь другие воины по другим шахтным стволам. Он не хотел оказаться в западне или допустить нападение с тыла. О других нападавших ничего сказано не было, но это не означало, что ничего такого не происходило.
Кикаха постоянно оглядывался, словно птица, остерегавшаяся кошек, но ничего не услышал и не увидел. Шликруму полагалось быть столь же бдительным, как и он, но тот явно чувствовал себя в безопасности.
Это чувство испарилось, словно стакан воды в вакууме. Солдат нагнулся помочь верхнему воину выбраться из шахтного ствола, когда Кикаха вонзил свой нож на несколько дюймов в правую ягодицу воина.
Тот завопил, а затем полетел головой вниз в шахту, получив пинок от Кикахи. Он упал на пытавшегося вскарабкаться воина. Они оба упали на воина внизу, и так далее, пока десять солдат не выпали, пронзительно крича, из отверстия в потолке. Они бухнулись друг на друга, и звуки ударов, по мере того как увеличивался слой тел, слабели.
Шликрум, падавший дольше, чем другие, приземлился, растянувшись, на самом верхнем теле. Хотя он и был ранен, но не потерял сознания. Он вскочил на ноги, но поскользнулся и свалился на кучу тел на полу, потеряв сознание.
К нему подошел, лязгая, офицер в полном доспехе и слегка нагнулся, чтобы спросить его. Из-за гама внизу Кикаха не мог расслышать слов и поэтому прицелился в офицера из лука. Угол стрельбы был неудобным, но он натренировался стрелять под многими углами и послал стрелу верно.
Стрела прошла в соединение пластин шеи и плеча, вонзившись глубоко в тело. Офицер упал вперед. У Кикахи вызвала любопытство пристегнутая к спине рыцаря шкатулка, так как он раньше никогда не видел ничего похожего на нее. Сейчас, однако, было не время ублажать свое любопытство.
Выбравшись из кучи тел, солдаты убежали из поля зрения Кикахи.
Возник гул голосов, а потом воцарилось молчание, когда офицер рявкнул:
— Заткнитесь!
Кикаха узнал голос фон Турбата. Только тогда он начал понимать, что подразумевало собой это вторжение и жестокая охота на него.
Фон Турбат был королем независимого государства Эгесхэйм, горной страны с шестьюдесятью тысячами граждан. Одно время Кикаха как барон Хорст фон Хорстман поддерживал с ним довольно дружеские отношения. После того, как Турбат потерпел поражение от Кикахи на турнире, а затем поймал Кикаху, когда тот занимался любовью с его дочерью, он стал относиться к нему враждебно. Он ясно дал понять, что не будет мстить за смерть Хорстмана, если кто-то убьет его, пока тот находится под крышей дома фон Турбата.