Кикахе не терпелось задать несколько вопросов. Но его любопытство вызвало бы новые подозрения, поэтому он решил вести себя тихо. И он покорно лез вверх по шахте, а затем передавал луки, колчаны и длинные мечи. После этого отряд разделился на две части, и обе группы разошлись в противоположных направлениях. Через какое-то время они снова встретились и, немного передохнув, полезли выше.
В туннелях, которые они оставляли внизу, становилось светло и шумно. По шахтам взбирались все новые и новые люди. Кольцо облавы неудержимо сжималось. Фон Тарбет, или тот, кто командовал вторжением, прекрасно владел обстановкой и не щадил сил многочисленных солдат.
Кикаха оставался в той же группе воинов. Никто из них его не знал, так что проблем не возникало. Когда им встречались другие группы, Кикаха старался помалкивать. Как и многие другие ратники, он не расставался со шлемом — тем более что барон фон Дибрис не приказывал его снимать.
Шахты сузились. Двигаться стало значительно труднее. Люди перешли на гусиный шаг, и отряд вытянулся в одну длинную цепь. Солдаты находились в хорошей форме, но подобный вид передвижения вызывал дрожь в ногах и боль в спине. Хотя Кикаха и не испытывал таких мук, он тоже жаловался и ругался, стараясь ничем не отличаться от других.
Могло показаться, что прошло несколько часов, но на самом деле поиски длились около восьмидесяти минут. Наконец их группа из шести человек пробралась в большое круглое помещение. В противоположной стене имелось круглое отверстие, выходившее наружу. Подойдя к необычному окну, солдаты подставляли ветру разгоряченные лица и смотрели вниз. У подножия горы стояли войска, а на улице Общих Благословений виднелась группа рыцарей. С высоты они казались маленькими фигурками, но их гербы и вымпелы говорили о многом. Кикаха узнал флаги и униформу Эггесхайма. Тут же реяли знамена дюжины королевств и нескольких баронатов.
Повсюду лежали тела убитых и раненых. Очевидно, бои между тевтонами и таланакским гарнизоном перешли в другой район — на самые верхние ярусы города.
Далеко внизу протекала река. По двум мостам, которые мог видеть Кикаха, прокатывались потоки беженцев, спешивших уйти на окраины и в старый город.
Чуть позже с верхней улицы по длинному пологому спуску проскакал верховой тишкветмоак. Он остановился перед фон Тарбетом, который к тому времени вышел из храма. Король вскочил на лошадь и, оправив мантию, позволил вестнику заговорить. Голову тишкветмоака украшал роскошный убор из длинных, изогнутых белых перьев; на нем была алая накидка и зеленые гамаши. По-видимому, он являлся важным должностным лицом при императоре. Вельможа докладывал о чем-то фон Тарбету, а это означало, что император находился в плену.
Если бы Кикахе удалось удрать, он вряд ли нашел бы укрытие в городе. Жители Таланака покорно подчинялись приказам правителя, и если закон обязывал их докладывать о появлении Кикахи, они будут делать это как истинные патриоты.
Один из солдат заговорил о награде, обещанной тому, кто даст информацию, способствующую поимке Кикахи, — десять тысяч дракнеров, титул, баронат Хорстманна, его замок, земли и подданных. Если же награду заслужит простолюдин, он и его жена будут причислены к знати. Денег предлагалось больше, чем король Эггесхайма получал за два года от сбора пошлины.
Кикахе хотелось узнать о судьбе его бывшей жены Лизы фон Хорстманн и его друга фон Листбета, который владел баронатом все это последнее время. Но, почувствовав тошноту при мысли об их возможной участи, он счел лучшим оставаться в неведении.
Кикаха высунулся из окна, чтобы глотнуть свежего воздуха, и его внимание привлек человек, которого он уже видел второй или третий раз. Этот рыцарь всегда находился позади фон Тарбета, сжимая в одной руке меч и держа в другой металлическую шкатулку. Теперь он сопровождал фон Тарбета на улице, и когда король возвращался в храм, за ним, едва не наступая на пятки, шел рыцарь с серебристой шкатулкой.
Очень странно, подумал Кикаха. События последнего дня напоминали ему дикий и кошмарный сон. Он никак не мог понять, что же здесь происходит. Но одно Кикаха знал наверняка: Вольфа лишили власти над этим миром, иначе такого бы не случилось. А значит, он либо мертв, либо захвачен в плен в собственном дворце. Возможно, ему приходится скрываться в этой или другой вселенной.