— Ну, что Сергий Аникитович, повезло еще тебе, слышал бы ты, как государь тебя до этого поносил. Видимо, успокоился, пока твоего приезда ожидал.
Так вот слушай, с сегодняшнего дня из Москвы тебе никуда. И все поездки теперь только из дома в Кремль, да в школу твою лекарскую. Государь хотел и туда запретить ездить, да вспомнил, что друкарня там у тебя имеется, за которой глаз нужен.
Я стоял, слушал слова Брянцева и думал, что в вотчины свои я теперь, наверно не попаду никогда.
Пока мы разговаривали к нам подошел, чем-то довольный Кошкаров. Я предполагал, чем он был доволен. Если его требования я периодически пропускал мимо ушей, то недвусмысленный приказ царя придется выполнять.
Брянцев оборвал свои нравоучения, и поздоровался с Борисом и они начали тут же обговаривать, как будут беречь мое тело. Они разговаривали довольно долго и мороз начал уже пощипывать щеки, поэтому я решить все же заговорить.
— Борис, а ты помнишь, куда сегодня я еще собирался. Хованские еще вчера извещены, что я к ним по делу особому приеду. Давай поехали, а то сам князь недолгий гость в Москве, в зимний поход опять приказано ему идти.
Иван и Борис закончили разговор, из которого я понял, что охрана моего подворья ляжет теперь и на стрельцов, кроме того, будет усилена охрана аптекарского приказа, и даже в монастыре также будет десяток стрельцов в помощь монахам.
Брянцев ушел в палаты, а мы с Борисом спустились вниз, и, усевшись на коней отправились к Хованским.
До усадьбы князя было не очень далеко. А уж по меркам моей первой жизни она была почти по соседству со мной. Но я привык, что сейчас расстояния измерялись совсем по-другому. Для этого надо было всего лишь несколько лет пожить без автотранспорта и современных дорог.
Через полчаса мы уже стучались в большие дубовые ворота. На вопрос охраны, кого там несет, Борис ответил:
— боярин Щепотнев Сергий Аникитович в гости к вашему князю пожаловал.
За воротами засуетились, заскрипели засовы, и мы въехали в медленно открывающиеся ворота, за ними уже набегала любопытствующая дворня, несколько конюхов бросились к коням и повели их к коновязям.
Я же в сопровождении «знакомцев» медленно пошел к крыльцу, на которое уже вышел сам князь.
Андрей Петрович решил не ударить лицом в грязь, и на нем было одето, по-моему, три шубы, все они были расстегнуты, чтобы мех, которым они были подбиты, был виден всем. Под шубами виднелся изукрашенный пояс, висевший пониже живота. А шапка горлатка была наверно высотой не меньше метра. Дороден и важен был князь.
— И как он только в сражениях шевелится, — подумал я.
Мы с ним обменялись приветствиями, и он, медленно и вальяжно, повел меня в обеденный зал.
В это время мою охрану уже вели в людскую, где, как я надеялся, обедом их тоже накормят.
Меня и Бориса усадили за стол, а хозяин временно нас оставил, пришел он уже в одном кафтане, шубы свое дело уже сделали. Зато изукрашенный драгоценными камнями пояс был на самом виду.
Открылась дверь и в зал вошла его жена. Анфиса Ивановна со времени операции практически не изменилась. Высокая стройная женщина с властным лицом, составляла достойную пару князю. Она поклонилась нам малым поклоном, на что мы с Борисом вскочили и ответили ей большим обычаем. Слуги внесли большую ендову с вином и поставили рядом с Хованской. Андрей Петрович повернулся к нам, поклонился также большим обычаем и сказал:
— радостно мне принять в доме моем гостя почетного, боярина Щепотнева, и сына боярского Кошкарова, прошу вас гости дорогие поцеловать жену мою Анфису.
Я несколько замешкался, но Борис был тут, как тут.
— Наперед ты Андрей Петрович изволь поцеловать свою жену богом данную.
После лобзания супругов мы с Борисом с поклоном подошли к Хованской и символически расцеловались с ней, за что она нам налила по чарке вина. Потом мы еще немного попрепирались, кому первому пить. И когда все обычаи были соблюдены мы, наконец, уселись за стол, уставленный медами, брагами и всевозможными закусками. А Хованская в сопровождении своих служанок удалилась в свои покои.
Князя любопытство так и разбирало, но он держался стойко, угощал нас яствами, слуги наливали чарки, но я тоже держался и ждал нужного момента. Но вот в зал внесли круглые пироги, и вновь появилась хозяйка. Тут я встал и торжественно произнес:
— Андрей Петрович прибыл я к тебе с целью единственной. Слыхал ты наверно, что Государь наш Иоанн Васильевич крестным отцом сыну моему новорожденному стать пожелал. А вот крестную мать поручил мне найти. А у меня немного знакомств имеется. И вспомнил я, что твою Анфису три года назад лечил. Знаю я, что жена она достойная, чтобы с государем нашим перед купелью стоять, посему прошу оказать мне честь великую и дать свое соизволение, чтобы стала она крестной матерью сыну моему.