Она, эта страсть, единственная, наполняет жизнь содержанием и, может быть, только она удерживает мир от глобальной катастрофы. Она превращает своих пассионариев в небожителей в прямом ("Волны гасят ветер") и, еще больше, в переносном смысле ("Трудно быть Богом").
Несмотря на свои фантастические сюжеты, Стругацкие очень точно передают типологию и атмосферу российских отраслевых институтов и "шарашек". Этика этой технологической элиты аналогична кальвинистской доктрине избранности в представлении Макса Вебера: специалист предопределен своей одаренностью (т.е. свыше) к высокой миссии, а его профессиональные достижения доказывают и подтверждают его высокое назначение и одаренность. Он должен напряженно работать, чтобы доказать себе и другим, что он действительно принадлежит к тому самому редкому меньшинству, которое только и способно работать напряженно. Такой ход мыслей приводит, если не к успеху, то к внутреннему удовлетворению. Он также создает условия для жесткой (пуританской) дисциплины рабочего поведения, составляющей яркий контраст ко всеобщей российской разболтанности.
Конечно, это мифология технократов. Она в прошлом сочеталась со снисходительным отношением к несовершенству человеческой природы, называемым в просторечии либерализмом, но в критической ситуации чревата взрывом насилия (как, собственно, и подсказывала повесть М. Булгакова и логика диссидентства).
В "Трудно быть Богом" сгоряча, а во "Втором нашествии марсиан","Обитаемом острове" и "Хищных вещах века" уже обдуманно, интеллектуалы берут в руки оружие.
Хотя этот избранный народ порой испытывает унижения от невежественных варваров, господствующих в сказочно-абсурдном, но узнаваемо российском мире ("Сказка о Тройке"), хотя их нон-конформизм, неспособность проникнуться массовыми психозами превращает его членов в гонимую, угнетенную касту, (диссидентов - "мокрецов" - "выродков" - "интелей"), в конечном счете их незаметная, чудотворная работа сотворит новое небо и новую землю ("Гадкие лебеди"). Мистические Силы природы (если они есть) также признают паритет творческих личностей и считаются с результатами их работы ("За миллиард лет до конца света").
Майя Каганская в своем эссе, посвященном двум повестям, "Жук в муравейнике" и "Волны гасят ветер", написанным в 80-х ("22", NN 44, 55), окончательно отстраняя все писательские недоговорки и неопределенности, дописывает: "Ситуация выглядит так, будто человечество распадается на два вида. ... Появилась группа людей, которые по своим физическим, психическим и интеллектуальным данным настолько же превосходят "гомо сапиенс", насколько современный человек превосходит неандертальца... Эти сверхлюди ... к человеку относятся так же, как взрослый - к ребенку... Даже жить они предпочитают в Космосе... Открытый Космос и высшая стадия существования Разума, - единственное, что их интересует..."
После ряда остроумных выкладок она заключает: "Еврейская тема тотальна в обеих повестях... Речь идет о еврейской эмиграции."
Легко догадаться, что воображению писателей не столько евреи ("творческая интеллигенция", конечно) представляются сверхлюдьми, сколько термин "гомо сапиенс" звучит, пожалуй, слишком гордо в применении к массовому обществу, как оно им видится. Впрочем, более важными кажутся мне не полускрытые намерения авторов, а бурная реакция читателей, использовавших возможность такой интерпретации задолго до ее опубликования.
Подобно тому как преступные сообщества во всех странах вырабатывают свой слэнг, свою этику и эстетику, практикуют нетрадиционное словоупотребление, специфические слова и выражения ("феня", "арго"), советская интеллигенция, десятилетиями ощущавшая себя отчасти вне закона (а в лице многих своих выдающихся представителей и побывавшая в местах заключения), выработала свой эзотерический язык и кодекс поведения, по которому члены сообщества узнают друг друга. Официальная культура не дает внешнему наблюдателю никакого представления о фактической (подпольной) духовной жизни советского человека. Эту особенность советской ситуации Каганская характеризует таким образом: "В советской литературе тексты только на одну треть пишутся авторами, а на две - дописываются читателями. Здесь действует... техника кроссворда: составляют кроссворд писатели, заполняют - читатели." Конечно, Стругацкие - любимые писатели советской интеллигенции - писали на эзоповом интеллигентском языке того времени и в пределах эстетики того круга.