Как же любопытно!
На завернутых в тонкую папиросную бумагу вещах лежала небольшая записка:
"Для бесконечного психа! Мы думаем, что этот дизайнер создан для такой, как ты, детка".
И пририсованы две мордочки с белыми и черными волосами. Я достала первую вещь и не смогла удержаться от смеха: это были шаровары, типа вьетнамки, с разными веселыми нашивками и кучей кармашков. Еще там был сарафан, сшитый из разных кусков тканей, с хвостами вместо обычной юбки и даже комбинизончик, тоже совершенно невероятный в своем безумии, странный и волшебный одновременно.
Кто еще, кроме такого психа, как я, смог бы это одеть?
Я пока не решалась надевать эти вещи, но их присутствие в моем шкафу очень меня согревало. При следующей встрече, я обняла по очереди и Марка и Гарта, шепча им в ушко свое "спасибо", чем сильно удивила всех окружающих. Юджин даже закричал:
- Так нечестно! За что?
Наконец, все съемки были закончены, а клип смонтирован. Фоксы собрались у нас, чтобы вместе оценить получившийся результат. Мы сели в ряд на диване и установив ноутбук на столе, Хэзл нажал старт.
Я смотрела видеоряд и не могла поверить, что это была моя история, та самая, которую я когда-то увидела у себя в голове. Что она ожила, развернулась, понеслась. Клип получился замечательный, светлый, смешной и в то же время страстный. Мы смотрели молча, не отрываясь от экрана и когда он почернел, после окончания, я не могла не сказать вслух:
- Это восхитительно! И я так вами горжусь!
Что? Это серьезно я сказала? Такую трогательную вещь?!
Видимо, Фоксы подумали также, потому что Райк сразу отметился:
- Хей! Неужели кто-то в нас поверил?
Я улыбнулась:
- Если только совсем чуть-чуть.
Но гитарист, конечно, на этом не остановился:
- Да, хвали нас еще, еще!
- Все! - я встала и направилась на кухню. - Забираю свои слова обратно.
- Нет, не получится! - со смехом закричал Райк, оборачиваясь ко мне. Все засмеялись вместе с ним.
А на завтра наш клип вышел в эфир, чтобы взорвать все хит-парады и радиостанции. Это был несомненный успех и начало настоящей Фокс-истерии. Телефоны и электронная почта разрывались от приглашений на интервью и участия в фотосессиях. Запросы на проведение концертов от различных клубов, а армия фанаток пополнилась новыми полками.
Хэзл лучился радостью, аки солнце, а ребята, наверно, еще не до конца осознавали происходящие с ними перемены. Но менеджер продолжал держать их в строгости и репетиции не отменял.
Я теперь почти каждый вечер проводила дома одна, наблюдая по интернету, как у Фоксов берут многочисленные интервью, а девушки рыдают на их выступлениях. Зато я спокойно училась.
Однажды, как обычно подъехав в студию на репетицию, я не увидела там Шеннона. Он всегда был пунктуален, и я поинтересовалась, где же гитарист. Хэзл, который сегодня был с нами рассказал, что Шеннон заболел и остался дома. Я немного задумалась и спросила еще:
- А он живет один или у него есть, кто мог бы за ним ухаживать?
Все недоуменно переглянулись и Райк сказал, озвучивая общее мнение:
- На самом деле, Шеннон, никогда не рассказывает о своей личной жизни, но мне кажется, он живет один.
Я поднялась, вешая сумку обратно на плечо:
- Тогда я заеду к нему, узнаю как он и куплю что-нибудь поесть и фруктов, наверно.
Райк фыркнул:
- Пфф, зачем? Он же не маленький, сам справится.
Я покачала головой:
- Так нельзя, я волнуюсь.
И узнав у Хэзла адрес, поехала к гитаристу, зайдя по дороге в магазин.
Дом, в котором жил Шеннон не был настолько навороченным, но тоже с охраной внизу. Записав мои данные в журнал, меня пропустили, и я направилась на поиски нужной квартиры.
Звонка не было и дверь была слегка приоткрыта.
Я недовольно подумала:
- Еще один беспечный. - и вошла внутрь.
Из-за угла раздался хриплый голос:
- Багира, да не кидайся же под ноги, и так голова кружится!
Я поспешила вперед, чтобы успеть поддержать пошатнувшегося Шеннона, в мягкой домашней одежде. Он удивленно вскинул на меня глаза:
- Хлоя? Как ты здесь оказалась?
Под ногами у него крутилась красивая персидская кошка, требовательно мякая в сторону своей миски. В этой квартире гостиная тоже была совмещена с кухней, но была более скромных размеров и, судя по пледу и подушке на диване рядом, Шеннон сейчас лежал именно здесь. Я усадила его на диван и попросила не вставать. Его руки были очень горячие, а щеки пылали температурой.
- Простите меня за беспорядок, но здесь, проще дотянуться до воды и лекарств и я не стал перебираться в комнату. - пытался оправдаться молодой человек. - И Багиру надо покормить...
Язык его заплетался.
- Шеннон, ложитесь. Я все сделаю, не волнуйтесь. Вы приняли что-то от температуры?
Он откинулся на подушку:
- Да, недавно, еще не подействовало. Вон там коробочка.
Я посмотрела в указанном направлении. Ладно, хоть один осознанный поступок.
Затем насыпала кошке еды и поставила ее мисочку на пол. Вид у мадам был недовольный. Но она соизволила откушать.
Я достала из пакета лимоны, несколько апельсинов и упаковку с кусочками курицы, а также немного свежей зелени и хлеб.
Судя по тихому дыханию позади, Шеннон заснул. Я приготовила кислый лимонад, нарезав лимоны, и перелила его в графин и поставила отвариваться куриный бульон, не сразу разобравшись с модной электроплитой.
Теперь, можно, наконец, оглядеться .
Квартира была очень уютная, светлая, выполненная в бежевых и кремовых тонах. Никакого металла вокруг, только светлое дерево и мягкие ковры. На столике около окна стояли лаконичные рамки с фотографиями, и я подошла, чтобы их рассмотреть. На одном снимке были изображены еще мелкие Шеннон и Юджин. Я уже знала, что они дружат с детства. Их родители были музыкантами и поддерживали отношения всю жизнь. Мальчишки на фотографии были такие смешные: лет наверно, по 9 -10, худые, загорелые, на фоне моря с футбольным мячом в руках.
Столько лет, они вместе уже столько лет... как он справляется?
Шеннон зашевелился и открыл глаза. Я опустилась около него на пол.
- Вы стали бледнее. Это хорошо.
Мы все еще иногда обращались друг к другу на "вы". Он мне казался самым серьезным из всей компании.
- Да. - слабо улыбнулся гитарист. - Я и чувствую себя немного лучше.
У меня в руках осталась та фотография. Я посмотрела на нее:
- Шеннон, как вы можете... так долго... это ведь больно, очень больно, ведь вы его...
Я не решилась произнести последнее слово. Но этого было достаточно, чтобы лицо молодого человека стало испуганным, растерянным.
Да, я не могла не замечать грустные затаенные взгляды, мелькавшую печаль. Это как прохладное облако вокруг. Человек, который сам раньше любил, все это понимает.
Рассмотрев мои глаза, не осуждающие, не наполненные отвращением или гневом, а только бесконечным сочувствием к его боли, Шеннон разгладил напряженный лоб и уже смог грустно улыбнуться:
- Я рад быть его другом.
Осторожно погладив его по плечу, не в силах снять его ношу, я только сказала:
- Спи. Я буду рядом.
Вот такая сказка, про печального эльфа.
Шеннон снова закрыл глаза, а я прислонилась к спинке дивана.