– Не торопись, – говорил я себе, – всему своё время, у тебя ещё вся жизнь впереди, а то получится как с тем дурачком, которому доверили стеклянный…, не помню чего, но знающие люди знают.
В паутине этих мыслей я и уснул.
Глава 3
– Больной, просыпайтесь!
Чьи-то ласковые руки легонько похлопывали меня по щеке. Я взял эту руку в свою и легонько прикоснулся к ней губами, а потом открыл глаза.
Рядом со мной на табурете сидела моя постоянная медсестра, женщина лет тридцати пяти, я не скажу, что она красивая, но приятная на вид.
– Просыпайтесь, больной, – тихо произнесла она, – нужно покушать и привести себя в порядок. Завтра предполагается комиссия по вашей истории болезни.
Я посмотрел вокруг и увидел синеву ночи в окнах.
– Сколько сейчас времени? – спросил я.
– Около двух часов ночи, – устало сказала сестра.
Понятно, «собачья вахта», прошёл обход дежурного врача, все спят, а кому-то нужно бодрствовать.
Я ел больничную еду так, как будто не ел всю жизнь. Аппетит был волчий. Правда что-то побаливало в горле и в носу, но не так сильно. Как будто мне ёршиком прочистили пищевод и носоглотку.
– Не торопитесь, больной, – сказала медсестра, вытерев мне салфеткой уголок рта и поднося очередную ложку с пищей.
– Какой я больной, я здоровый, – хотелось сказать мне, – у меня даже мысли стали другие. Мне, например, нравится ваша грудь, которая открывается, когда вы наклоняетесь, и мне хочется обнять вас за спину и запустить руку под юбку.
Мысли вполне нормального здорового человека. И уж я знаю, для чего человеку нужны руки особенно в тех местах, которые закрыты женской одеждой.
Возможно, что медсестра уловила мой взгляд на её грудь. Она слегка покраснела и прикрыла вырез халата.
– Что ты прикрываешь, девочка, – думал я, – все равно под халатом у тебя почти ничего не надето. Распахни халат, и ты вся моя, – но мысли старого человека спрашивали меня, – а что ты будешь делать с ней?
– Сделаю что надо, – говорил я новый, – я тебе докажу, что ты отстал от жизни и что вся жизнь заключается именно в этом. Если человек не хочет женщину, то он уже не хочет ничего.
После еды медсестра подложила под мою голову большую салфетку и поднесла к моёму лицу зеркало. На меня смотрела бородатая физиономия с всклоченными волосами. Неужели это я? Я никогда не носил бороду и всегда ухаживал за своими, ставшими в последнее время редкими, волосами.
– Кто это? – вырвалось у меня.
– А вы приглядитесь внимательно, – улыбнулась женщина.
– Сколько же я здесь нахожусь? – спросил я.
– Больше месяца, – ответила медсестра, – лежите спокойно и я избавлю вас от этого страшного человека, который сидит в зеркале.
Я закрыл глаза и отдался во власть её рук. Мягкострекочущая маленькая машинка с лампочкой сбривала растительность с моих щёк, щекотала верхнюю губу, залазила в нос, прикасалась к ушам, к затылку. Заботливая рука приподняла мою голову и дула на меня приятным мятным запахом с лёгким ароматом жареных котлет.
– Котлеты сами жарили? – спросил я.
– Ага, – машинально ответила медсестра и смутилась, – а что, пахнет котлетой?
– Не волнуйтесь, – успокоил я её, – пахнет женщиной, настоящей женщиной. Ну, что, посмотрим, кто там в зеркале?
Я посмотрел в зеркало и удивился. На меня смотрел гладковыбритый усатый мужчина в возрасте от сорока до пятидесяти, максимум до пятидесяти пять лет, шатен с густыми волосами, слегка тронутыми сединой. Конечно, он прогнал того страшного человека с бородой.
– Нравится? – спросил я.
Медсестра утвердительно кивнула головой.
Я притянул её к себе и обнял. Я чувствовал силу в своих руках и крепко держал женское тело, доверчиво прижимавшееся ко мне. Вдруг это тело встрепенулось, словно птица, попавшая в силки, и начало вырываться из моих объятий.
– Чего ты ждёшь? – сказал Дон Жуан. – Припечатай её к матрацу и сделай своё дело. Ей это понравится, хотя она и будет проклинать тебя.
Разве это можно? – вопрошал меня Казанова. – Отпусти её и дай всему идти своим чередом – она от тебя никуда не денется.
Разумное одержало во мне верх. Я ослабил объятия, и медсестра выскользнула из них, оправляя свой слегка помятый халатик.
– Почему? – тихо спросил я.
– Как почему? – так же тихо ответила мне медсестра. – Вы что, забыли, сколько вам лет? Вас только вчера вечером вывели из состояния клинической смерти, а до этого вы целый месяц находились в коме. Я не знаю, что с вами случилось, вы очень сильно переменились, помолодели что ли, но если вы умрёте в моих объятиях, то мне никогда не вылезти из той тюрьмы, в которую меня упрячут за убийство такой важной персоны как вы.