Вот на таком грустном фоне и с орденом на треугольной ленточке я возвратился из своей первой заграничной командировки.
Глава 8
Я проснулся от ярких солнечных лучей, бьющих прямо в лицо. На тумбочке лежали мои механические часы «Секунда» и на часах было восемь часов. Похоже, что мне просто приснилось, что у меня вчера было, что я пил коньяк, ел рыбу со вкусом мяса, и что на моём плече лежала восхитительная женщина.
Но на стуле рядом с кроватью лежал мой тренировочный костюм любимого тёмно-синего цвета с белыми полосками. Около кровати мои домашние тапочки. На туалетной полочке моя бритва, зубная щётка и моя мыльница с моим мылом. Значит, это был не сон и меня начинает стреноживать женщина.
– Интересно, как это будет происходить, – думал я, начищая зубной пастой свои и металлокерамические зубы. – Сначала заманить вкусным сеном в стойло, потом накинуть хомут, запрячь в телегу и понукать вперёд, натягивая то правую, то левую вожжу. А не выйдет, милочка, – улыбался я, – и не таких, как ты, объезжали…
По существующему тогда положению, да оно и сейчас не изменилось, носить иностранные ордена можно было только с высочайшего разрешения, о чем мы и написали прошение вместе со Станиславом Сергеевичем и послали его по линии военной контрразведки.
Хочу сразу пояснить, что военная контрразведка того времени и военная контрразведка сегодняшнего дня – это совершенно разные стороны совершенно разных медалей.
В военную контрразведку подбирали лучших офицеров, а не всех желающих из числа нижних чинов или даже офицеров, оказывавших услуги секретного порядка.
Нижним чинам вход в эту организацию был закрыт, да и нижние чины редко становились офицерами, они, как правило, выходили в городовые, либо в филёры.
И военная контрразведка не была органом для реализации призрачных амбиций контрразведчиков, не сумевших реализовать себя в военной службе.
Начало второго десятилетия двадцатого века в России ознаменовалось бурным развитием техники, остановленное революцией, но об этом попозже. Во всяком случае, через неделю после отправки моего прошения Станиславу Сергеевичу телефонировали из Петербурга и сообщили дату Высочайшего представления. Я был поражён. В мои годы быть представленным Государю императору! Это была высокая честь. Мои родители были в восторге.
Папа говорил:
– Я знал, сынок, что твоя любознательность и стремление к знаниям будут по достоинству оценены.
В Петербург выехали по Николаевской железной дороге. То, что раньше было достижениями человеческой мысли, сейчас кажется убожеством. Но даже на том уровне российский сервис министерства путей сообщения был на высоте, особенно в вагонах повышенной классности.
Я первый раз приехал в столицу Российской империи, и она поразила меня своей чопорностью против домашней Москвы.
Представление чинами военной контрразведки происходило по-военному. Станислав Сергеевич оказался Генерального штаба подполковником, в форме он представил меня начальнику особого делопроизводства при отделе генерал-квартирмейстера Генерального штаба, генерал-майору Генштаба Монкевицу Николаю Августовичу. Это был настоящий офицер. Окончил Павловское военное училище, Николаевскую военную академию, прошёл многие должности штабной и командной работы. Послужив в Отдельном корпусе пограничной стражи, он знал, что делается на границах России и что хотят знать иностранные разведки.
Двойное подчинение и военному командованию, и Министерству внутренних дел через Отдельный корпус жандармов делало должность начальника особого делопроизводства дипломатической.
По результатам встречи я понял, что военный мундир для моей последующей работы будет не нужен, но и никто не говорил мне, какую работу хотят предложить. Дифирамбы дифирамбами, но часто за ласковыми словами скрывается горькая микстура. Учебных заведений для подготовки работников спецслужб тоже не было, все учились друг у друга или у более опытных коллег.
От генерала Монкевица мы поехали за прокатным смокингом для царского представления. Смокинг оказался вполне приличным, тщательно вычищенным, отглаженным, и пришёлся мне впору.
– Ничего, Дон Николаевич, скоро у вас будет свой смокинг, – улыбнулся Станислав Сергеевич.
Уплатив деньги за прокат и доставку смокинга в гостиницу, мы поехали в ресторан поужинать.
– Завидую я вам, Дон Николаевич, – сказал подполковник, поднимая за меня тост с рюмкой чистой водки, – завидую вашей молодости и тому, что вам пришлось заняться этой работой сразу, а не подходя к ней тернистыми путями. Знаю, что придёт пора, когда наших сотрудников будут готовить академии, и мы сами будем учить их, передавая свой опыт. За вас, уважаемый, за ваше будущее.