Проводив широкую спину врача, вышедшего в больничный коридор и аккуратно прикрывшего за собою дверь, я сперва покосилась на окно, за которым всё ещё светило яркое закатное солнышко, подняла с колен книгу и с предвкушением открыла первую страницу. Ох, не такую реакцию автор ожидал на своё произведение. Ох, не такую! Моя истерика началась уже на пятнадцатой странице, где робкий ректор делал жалкие и совсем неубедительные попытки отбиться от настойчивой и очень любвеобильной адептки. Моё воображение с готовностью вырисовывало скрупулёзно описываемый автором мрачный кабинет ректора, его самого — двухметрового детину с фигурой культуриста, забившегося в угол, и нежную блондинку ростом «метр в кепке и в прыжке» настырно пытающуюся осчастливить его своими оголёнными прелестями.
Вдруг вспомнилось знакомство с Аланом. А ведь он бедняжечка был почти в схожей ситуации, но в отличие от «робкого ректора» вёл себя достойно и даже смог поставить на место забывшую о правилах приличия и гордости девчонку.
Я продолжила читать, заливаясь нездоровым смехом, пока меня не прервала Кики, принесшая ужин. Юная демоница заинтересовалась причиной моего веселья, и я пообещала поделиться с ней самыми забавными моментами, после того, как подкреплю силы. Спустя полчаса стены палаты сотрясались уже от нашего дружного хохота, а ещё четверть часа спустя наши милые и очень весёлые посиделки разогнала наставница Цецилии, причём зашла она в тот самый момент, когда я вслух зачитывала отрывок из книги.
— Как же он с таким характером ректором стать мог? — озадачилась на секунду пожилая сухонькая демоница, но быстро потеряла интерес к услышанному и строго проговорила. — Цецилия, чтобы подобного больше не повторялось, убери пустую посуду и отправляйся помогать господину Бральсу. Госпожа Смирнова, напоминаю, вам прописан полный покой и я посоветовала бы вам отдыхать, а не заниматься чтением сомнительной литературы. Доброй вам ночи.
— И вам доброй, — пробормотала я и в последний раз нервно хихикнула.
Дабы не нарушать общественное спокойствие, мне пришлось отложить книгу, дотянуться до лампы, выключить свет и попробовать уснуть. Какое-то время мне не удавалось заснуть, хотя усталость, позабытая во время чтения книги, вновь вернулась, но не одна, а вместе с дикой головной болью, вот последняя видимо и не давала мне спокойно погрузиться в мир снов. Повертевшись с боку на бок, я, наконец, смогла забыться сном полным зыбких образов произошедших со мною событий.
Утром меня разбудила сиявшая улыбкой ярче солнышка Кики. Она принесла мне завтра и порцию свежих новостей о жизни за пределами больницы, видимо решив, что мне будет интересно, что твориться в столице демонического государства. Хотя я и понимала суть услышанного от неё через слово, но всё равно слушала внимательно и задавала вопросы, если вдруг что-то вызывало у меня интерес. За неимением другого развлечения и местный новости сгодятся, а то боюсь, если я попробую развлечь себя ещё одной принесённой адептами книгой, наставница Цецилии сделает мне очередной выговор. После завтрака меня снова навестил Этьен. Некромант заглянул ко мне буквально на пару минут, вручил пакетик со сладостями и веточку какого-то цветущего растения, отдалённо напоминающего миндаль, сообщил, что отправляется встречать делегацию из Безвременья, и сбежал. Я ещё не знала, но именно с этого момента для меня потянутся дни наполненные ожиданием и похожие один на другой.
Первый день выдался непримечательным. Я ела и спала, ни на что большее моей активности пока не хватало. Сил едва было, чтобы добраться до уборной и обратно, и то с помощью Кики, которой буквально на себе приходилось тащить меня эти несколько метро до заветной дверки с табличкой в виде капли. Вечером я всё же взялась за книгу, но стоически старалась сдерживать смех, чтобы никого не тревожить.
Следующий день тоже не принёс мне ничего нового. Я будто находилась в каком-то сонном царстве, где никогда и ничего нового не происходит, где каждый день похож на предыдущий. Будь у меня силы на прогулку, и я бы уже давно отправилась изучать окрестности, но пока меня хватало лишь на то, чтобы периодически прогуливаться от койки до окна и обратно. Когда мне удавалось, я позволяла постоять себе чуть-чуть у распахнутого окошка и полюбоваться чудесным видом на парк, разбитый вокруг больницы. Множество раскидистых деревьев, чем-то напоминавших мне дубы, аккуратные цветущие кустарники, прелестные клумбы с низкорослыми, почти стелящимися, цветами, мощёные крупным булыжником дорожки и резные лавочки с высокими спинками — всё это так и манило меня, заставляя грустно вздыхать.