Но не только отсутствие возможности выходить на прогулку заставляло меня грустить. В уныние меня приводил тот факт, что больше меня никто не навещал, кроме, разумеется, работников больницы. Ни Этьен, ни адепты-демонологи, ни суккубы, никто из них больше не наведывался ко мне, что было не только грустно, но и весьма тревожно. Поначалу мне малодушно казалось, что меня все бросили. Но постепенно мною стало овладевать беспокойство за ребят и некроманта, апогей этого волнующего душу чувства наступил утром третьего дня.
— Доброго утречка, Ангелина! — поприветствовала меня бодрая и чересчур жизнерадостная Кики и с порога сообщила. — Доктор Грасс, разреши вам небольшую прогулку по парку сразу же после завтрака.
— Доброе утро! — поспешно отозвалась я и почти без перехода задала вопрос. — А могу ли я навестить магистра Джейлира?
— Ой, а доктор насчёт посещения магистра ничего не говорил, — вмиг погрустнев, пролепетала девчушка и тихонечко спросила. — Вы у него сами не спрашивали?
— Спрашивала, два дня назад, но он не дал мне чёткого ответа, — призналась ей со вздохом, принимая из рук демоницы стакан с соком.
— Давайте сделаем так, после прогулки в парке, я сбегаю и спрошу у доктора Грасса можно ли вам к магистру, — участливо предложила девушка и, поколебавшись пару мгновений, несмело произнесла. — Вот только… он же всё равно спит.
— Я просто хочу его увидеть, хоть на минуточку, — невольно вырвался у меня жалкий полушепот.
— Я сейчас сбегаю, — вдруг решительно сообщил Кики, ставя поднос с моим завтраком на тумбочку и разворачиваясь к двери, строго наказала. — А вы пока кушайте, хорошо!
И не успела я ей и слова на это сказать, как молоденькая демоница резво метнулась и в мгновение ока исчезла за дверью. Я принялась за еду сразу же, как только справилась с угрызениями совести за то, что из-за меня эта девчушка так переживает и, даже презрев свой долг, бросила заботу о своём подопечном, то есть обо мне, чтобы спросить разрешения для меня же на посещения Алана. Когда доедала кашу, щедро сдобренную ягодами и орехами, в мою палату жёлто-белым вихрем ворвалась снова счастливая до неприличия Цецилия.
— Разрешил! — воскликнула она с порога, сделала несколько шагов вперёд, перевела дыхание, и с широченной улыбкой сообщила. — Господин Грасс сказал, что после прогулки сам вас отведёт в палату магистра Джейлира, вот.
— Кики, спасибо тебе большое! — с чувством произнесла я, ставя опустевшую тарелку на поднос и осторожно сползая со своей койки.
Силы ещё до конца ко мне не вернулись, и поэтому я старалась двигаться как можно осторожное, но даже боязнь вдруг потерять равновесие, не остановила меня. Встав обеими ногами на пол, я даже не стала утруждать себя поиском тапок, сразу же направилась к демонице. Подошла, взяла её ладошку обеими руками, слегка сжала и ещё раз с жаром повторила:
— Огромное тебе спасибо!
— Я ничего особенного не сделала, — зардевшись, смущённо пробормотала Кики, но мои руки в ответном жесте пожала и затараторила, скрывая замешательство за излишней деловитостью. — Вам нужно одеться на прогулку! Вам ведь приносили сменную одежду, ведь так? Давайте вы её наденете, и я провожу вас в парк!
Я даже немного устыдилась своей порывистости, но исключительно из-за того, что умудрилась ею смутить несчастную девочку. Мои очередные душевные терзания не продлились долго, демоница развела из ничего такую бурную деятельность, что пришла в себя лишь тогда, когда мы с ней уже оказались на дорожке, ведущей к парку от главного входа в больницу. Кики решительно вела меня вперёд, весело щебеча о цветении какого-то чрезвычайно редкого кустарника, периодически прерывая саму себя, чтобы осведомиться о моём самочувствии.
Самочувствие? Впервые за последние дни я чувствовала себя замечательно. Тревоги не забылись, но временно отошли на второй план. Грусть развеялась тёплым ветерком принесшим аромат трав и цветов. А нежные солнечные лучи смогли наконец-то согреть вечно зябнувшее от магического истощения тело. Платье, подаренное девушками-суккубами, было воздушным и очень удобным, оно ничуть не стесняло движения и своим жизнеутверждающим цветом лишь дополняло картину этого чудесного утра. Ну, а уж то, что после прогулки я смогу увидеть Алана, пусть он ещё и находится в целительском сне, вызывало во мне радостное предвкушение.