Спустя пару минут их небольшой отряд вновь двинулись в путь за значительно повеселевшим проводником.
Время шло, лес не кончался, на Соя опять накатила паника, что он сбился с пути. Мальчишка уже почти признал свое поражение, когда за поворотом дорога, наконец-то, уперлась в живую изгородь. Сой натянул поводья, не доехав до нее несколько шагов. Ханар обогнул мальчишку справа и тоже замер в ожидании. Лета выглянула из-за плеча мага и удивленно присвистнула, увидав сплошную, ровную стену зелени, которая тянулась вправо и влево, постепенно теряясь из виду, а по высоте, не уступала деревьям, росшим вокруг.
- Куда ты завел нас Сусанин, ей богу? – вспомнив присказку родного мира, продекламировала Лета, – Отстаньте ребята, я сам заблудился! – и добавила, ни кому особо не обращаясь, – Кто же тот безумный садовник, что организовал посреди леса эти насаждения?
- Никто, сами как-то выросли, – проговорил Сой, который от облегчения, что не наврал с направлением, совершенно забыл об осторожности, – Ой!
- Значит мою спутницу, ты не только видишь, но и слышишь, – усмехнулся Ханар.
Сой отвел глаза и едва слышно пробормотал:
- Я её не всегда слышу, – замямлил, – и стараюсь пореже смотреть. Она слишком необычная ... и красивая ... – мальчишка залился краской, замолчал.
Ханар зыркнул через плечо на спутницу, словно желая сказать: «Видишь, ни я один считаю твой внешний вид не подобающим». Лета в ответ на это нахмурилась и показала язык, чем лишь развеселила Ханара.
- Ладно, куда дальше? – возвращая себе серьезность, поинтересовался маг у мальчишки, – Я так понимаю, что тракт за этой живой изгородью?
- За мной, – Сой направил лошадь с дороги вправо, в образовавшийся между стеной и лесом коридор.
Спустя несколько метров в изгороди появился разрыв, похожий на арку, слишком низкий, что бы ехать верхом, но достаточно широкий, что бы лошадь в нем не застряла. Проем изгибался по середине, так что другого выхода из него видно не было, но листья блестели и переливались под солнечным светом прорывавшемся с той стороны.
Проверив, на всякий случай заклинанием, нет ли кого за кустами, Ханар спустился на землю. Сой и Канамэ достаточно ловко спешились следом. Лета же неловко сползла по боку лошади, тихо ругаясь. Ездить она худо-бедно научилась, но посадка на живое средство передвижения и спуск, все еще вызывало волну непередаваемых ощущений.
Вскоре все четверо стояли по другую сторону зеленной стены, щурясь от слишком яркого, после сумрака леса, солнечного света.
Старый тракт произвел на Лету сильное впечатление в первую очередь своей шириной, сравнимой разве с многополосной автострадой оставленного мира. Правда автострады не ограждают с двух сторон живыми изгородями, не мостят гигантскими плитами, и они редко бывают столь пустынны. – Во времена до Закрытия – этот путь был одним из основных для желающих быстро и без проблем добраться до Приморья, – заговорил вдруг Ханар, словно мысли прочитал, а может просто заметил удивление Леты. – Заметь, ему более двух тысяч лет, а все плиты целы, между ними не пробилась ни одна травинка! А все потому, что дорогой занимались лучшие мастера эпохи, так называемого, Долгого мира – поистине золотого времени. Гномы предоставили лучшее камни, люди – мастеров по укладке. Маги всех стихий заговаривали и укрепляли плиты от разрушения. А эльфы украшали. Вон, взгляни!
Лета проследила за рукой маг, и заметила в гущи зелени статую девушки, которая выглядела совсем живой. Ткань платья казалась легкой и струящейся, тонкие пальцы, словно, только что остановили дрожащую струну лютни, а полу прикрытые глаза еще не распахнулись, но вот-вот и взглянут на благодарную публику, ожидая бурных оваций. Даже зелень плюша, обвившая стройное тело, не выглядела чужеродно, скорее напоминала причудливую накидку. Как человека творческого, Лету всегда завораживало умения других сделать то, что у нее вряд ли получилось бы. Она замерла, не в силах отвести взгляда, боясь прикоснуться, и простояла так, пока ее не окликнул Ханар, напомнив, что пора ехать дальше.
Вернувшись тихой, Лета вползла в седло позади мага и следующий отрезок пути молчала, задумавшись о чем-то своем, выискивая глазами затерявшиеся в зелени остатки минувших эпох. Но к ее огорчению, целых статуй больше не встретилось, лишь мраморные обломки увитые плющом.
- А что за Долгий мир? – разрывая тишину, спросила Лета.
- О, это была поистине легендарная эпоха, – голос мага наполнился воодушевлением, – Почти двести лет люди не знали, что такое войны, голод, лишения, болезни. Бескорыстная забота о ближнем стала в приоритете. Искусства процветали. Оружие было забыто.
- Что-то с трудом вериться, – буркнула Лета, – И что же разрушило сказку? Маг умер?
- Какой маг? – не понял Ханар.
- Который наложил на ваш мир заклятье «Всеобщей любви”, – убийственно серьезно поведала спутница.
Ханар рассмеялся, осмыслив услышанное, и лишь немного успокоившись, сказал:
- Нет такого заклятья. Да если бы и было, ни у одного из живших магов не хватило бы сил, околдовать весь мир, а уж про поддержания заклинания в рабочем состоянии я вообще молчу.
- Что же тогда разрушило этот Долгий мир?
- Обычная человеческий глупость, – из голоса мага исчезла даже тень улыбки, – Людской век не долог, а память бывает еще короче. Чаще внуки уже не помнят, что обещали и за что сражались деды. На какие жертвы они шли, чтобы ныне живущие могли мирно спать в своих постелях, растить детей и сеять хлеб. То, что эпоха протянулась так долго, уже удивительно. Правители людей сменяли один другого, и с каждым поколением все меньше доверяли другим расам. Гномы, хотя и живут долго, тоже не вечны. Память подгорных народов более глубока, но у молодых правителей кровь горячей, чем у ушедших. В какой-то момент новые короли гномов и людей не смогли договориться, эльфы не успели или не пожелали вмешиваться, и маленький конфликт перерос в полномасштабную войну, которая за пару лет уничтожила почти все, что было создано за два века мира.
Ханар замолчал, и тишина, окутавшая их, показалась Лете более глубокой, чем была до начала рассказа. Продолжать расспросы желание отпало, и какое-то время лишь звук мерного перестука копыт разносился далеко вокруг, да дети, вдруг принимались неразборчиво шептаться.
День постепенно угасал, небо наливалось багрянцем. Окружающие кусты теряли краски, тускнели, в глубине листвы проступали бледные светящиеся точки, которые становились все ярче в сгущающейся темноте. Пряный запах заструился в воздухе.
– Что там светиться? – поинтересовалась Лета у Ханара.
– Эльфийский звёздник, – ответил маг, направил коня ближе к кустам, что бы девушка смогла разглядеть белый цветок с пятью лепестками, который источал очень знакомый аромат.
«Корица!» – поняла Лета и вздохнула полной грудью.
Память услужливо подкинула посиделки в кафе с друзьями за чашечкой кофе, а еще мамины свежеиспеченные булочки, так же одурманивающее пахнувшие на всю квартиру.
– Хотя теперь чаще звучит название: Проклятый свет, – продолжал между тем Ханар, вновь возвращаясь к центру дороги, Лета, ушедшая в собственные мысли, не сразу поняла о чем он, – Эти цветы растут лишь у старых трактов и построек, что были возведены задолго до наложения печати.