- Хватит жариться, – раздался вдруг крик над самым ухом.
А потом чьи-то руки подхватили ее, не обращая внимания на слабые попытки сопротивления, перекинули, через мускулистое, пропеченное южным солнцем до золотисто-карамельного оттенка плечо, и куда-то потащили. Загорелая спина перед глазами, полоска темных плавок, задорный смех нескольких голосов, секундный полет, брызги, вода вокруг.
Лета дернулась вверх, стремясь вырваться и … свалилась спиной вперед с камня в озеро. Забарахталась, не сразу разобравшись где верх, где низ, наглоталась воды. Когда, наконец, вырвалась из мокрого плена и села, нервно хихикнула: вода едва доставала до пояса. Вот было бы весело в такой луже утонуть. Отфыркиваясь и откашливаясь, попеременно откидывая с лица мокрые пряди, недоутоплиница выползла на берег и огляделась. Ее падение, скрытое камнем, похоже, никто не заметил: маг так же читал, дети увлеченно ковырялись в земле.
- Да что за белиберда со мной происходит? – раздраженно проговорила она, поднимая глаза к небу, словно надеясь, что редкие облака сейчас сложатся в письмена, объясняя все происходящие странности. Так по крайней мере, она бы точно поняла, что окончательно спятила. Но небесная синь оставалась высокой и безмятежной.
– Может Ханара спросить? И что я скажу? Представляешь, мне кажется, я научилась спать в вашем мире, и даже видеть сны! А он такой: поздравляю, еще немного и станешь совсем нормальной! Хотя, может и вправду объяснит?
Лета, еще раз взглянув на детей, пошла в сторону лагеря.
- Ханар, знаешь? – начала она, но продолжить не успела.
Маг оторвался от книги с явным неудовольствием, но едва взглянув на Лету, буквально спал с лица, побледнел, взгляд его обжег яростью. Резкий взмах руки, и одеяло, мирно лежавшее справа от мага, взметнулось испуганной птицей, развернулось в полете и упало на донельзя удивленную девушку, укутав ее с головой, словно клетку со слишком говорливым попугаем. Вот только в отличии от него, Лета молчать не стала:
- Ты совсем с ума сошел? – возмущенный крик получился слишком тихий и мало разборчивый из-под плотной ткани.
- А ты, как я погляжу, последний стыд потеряла! – зло зашипел Ханар, уже стоявший рядом, не давая девушке выпутаться из шерстяного кокона.
- Да, что случилось? – тоже начиная злиться и не понимая, в чем виновата, спросила растрепанная девушка, которой удалось освободить хотя бы голову.
Ответить маг не успел, откуда-то с боку раздался наигранно обиженный голос Крима:.
- Ну ни себе ни людям! Такая нимфа выбралась из озера, с такими формами, обрисованными водой! А этот темный! Как истинный злодей! Даже я, старый солдат, не смог остаться равнодушным, а уж подрастающему поколению…
В ближайших кустах затрещали ветки, а следом раздался дробный стук удаляющихся шагов. До Леты начало доходить, из-за чего Ханар выглядел таким злым и одновременно смущенным. Почему отводит взгляд. Озерная вода, видимая в отличие от намокшего прилипшего платья, четко обрисовала силуэт. Да и стекая по лицу, рукам и ногам, частично делала девушку видимой для наемника. А уж Сою, для которого она и так часто не была невидимой, для фантазии вообще не осталось места.
Чувствуя, как ее накрывает волна смущения, Лета закуталась сильнее в одеяло и подсела ближе к костру сохнуть. И всякие странные сны тут же вылетели из головы.
Ханар уткнулся в книгу, но нет-нет, да бросал поверх края какой-то особо хмурый, недовольный взгляд. После пятого или шестого такого зырка, Лета не выдержала и ушла погулять, прямо в одеяле, который обернула на манер шали.
Брела вроде без цели, но оказалась на Старом тракте. Воздух над нагретыми за день плитами ощутимо дрожал, чуть искажая лес вдали. В теплом мареве роились стайки мошкары. Лета пошла вдоль дороги по траве, замерев на берегу озера.
- Дорога в никуда, – пробормотала Лета, поправляя одеяло, норовившее соскользнуть в траву, с любопытством вглядываясь в воду, которая была столь прозрачной, что дорога даже на глубине просматривалась очень далеко.
Водоросли так успешно притворялись травой, которая продолжала зеленеть по краям плит, что Лета не сразу заметила разницу. Иногда над трактом проплывали рыбы, блестя на солнце чешуей, взмахивая разноцветными плавниками. Причудливые тени скользили по дну, повторяя их движения. В такие минуты казалось, что это необычные птицы парят над землей.
Лета проследила за дорогой, пока она окончательно не скрылась под тощей воды, подняла глаза и вздрогнула. Сейчас, при свете дня, развалины далекой крепости четко выступали на фоне гор. Стена, окружавшая когда-то город, практически не сохранилась, лишь две башни, одна с громадной дырой по центру, упрямо тянулись к небу. А там за остатками каменной кладки, не смотря на яркое солнце, меж развалин струился густой туман, и редкие дома, с провалами окон проступавшие сквозь него, навевали уныние и тоску.
Лета поежилась, кутаясь в одеяло, и отвела глаза. Ей вдруг вспомнилось, как такая же дрожь ее пробирала вчера вечером. Повернувшись к лесу, она еще раз внимательно оглядела небосвод, но ничего не заметила. Небо как небо, без странностей.
А потом она вдруг осознала, что уже почти вечер, что еще пара часов, и солнце скроется за горизонтом. Не кстати вспомнилось, какие здесь бродят чудища в темноте, и пусть ее вряд ли кто-то попытается съесть, но в лагере у костра и рядом с Ханаром намного спокойней. К тому же «поводок» связи с магом начал тихо подрагивать, напоминая, что она отошла слишком далеко.
Еще раз поправиви одеяло, Лета побрела обратно.
Похоже, отсутствие ее никто не заметил. Первое, что увидела девушка по возращению, детей, которые выгребали из тарелок какую-то кашу, с такими довольными лицами, словно ели как минимум клубнику со сливками. Ханар же, на аппетит никогда не жаловавшийся, наоборот задумчиво ковырялся в тарелке, выводя на вязкой гуще кренделя и загогулины, которые практически сразу затягивались. Похоже, никак не мог отключиться от заучивания тетради.
Почему-то, от такой мирной картины, Лета разнервничалась. Похоже она ощущала себя после размолвок с Денисом, особенно когда была не права и не знала, с чего начать извиняться. Вот только с Ханаром они не ссорились, да и вины за случайно намоченное платье девушка за собой не видела, так с чего тогда странная нервозность и дрожь в коленках.
Поняв, что стоять на краю оврага так долго глупо, девушка все же спустилась.
- Привет, – не зная, что еще сказать, Лета протянула одеяло.
- Привет, – забирая одеяло, кивнул Ханар, – поможешь с сахарками? Их надо почистить, нарезать и посушить.
И указал на горку белесых камушков. Чародей явно больше не злился, а если и испытывал неловкость за вспышку ярости, то умело ее скрывал. Лета тоже успокоилась и, улыбнувшись, присела рядом.
- Я гляжу, дети выполнили и перевыполнили план!
- Ну, да, наверное, – усмехнулся маг в ответ и протянул девушке нож, – сейчас доем, и покажу, как чистить.
После ужина вчетвером, включая детей, уселись вокруг сахарок, сваленных в кучу. Канамэ и Лета очищали плотную, похожую на мандариновую и так же легко отстающую, кожуру, доставали чуть скользкую сердцевину, которая напоминала форме и цвету «зубчик» чеснока и был размером с небольшую сливу. Пахли они ванилью и медом. Сой и Ханар разрезали очищенный сахарки на тонкие пластинки и нанизывали на прутики, которые расставляли вокруг костра.
Когда количество чищенных и не чищенных сахарок сравнялось, Кан сморил сон, Сой крепился дольше, но и его скоро выгнали спать. Оставшееся фрукты дочищали вдвоем, в тишине, которая сначала совсем не тяготила Лету. А потом она начала ловить на себе задумчивые взгляды чародея, словно он что-то хотел и никак не решался сказать. Волнение пробудилось с новой силой.