Ситуация, комичная по определению, затягивалась. Миниатюрная блондинка за стойкой то и дело с любопытством оглядывалась на полуодетого постояльца, но никаких действий не предпринимала. Судя по обстановке, отель был не самого мелкого пошиба, а в дорогих ночлежках не принято приставать к гостям, даже если они одеты подобным спартанским образом.
«Чего его, заразу, нагишом из номера вынесло! – досадовал Александр. – Без ключа! По бабам, что ли, отправился, гусар хренов? Или как его там… кавалергард… Просыпаемся, ротмистр! – сделал он еще одну безуспешную попытку. – По-о-дъем!»
Глухо. Ланской не подавал признаков жизни.
«А если он того… – испугался экс-бизнесмен. – Доделал все свои дела и дальше отправился?.. А я как же? Без денег, без документов, голый…»
Он сделал шаг к стойке ресепшен, и девушка-портье тут же вскинула на него огромные голубые глазищи, сверкнув дежурной улыбкой:
– Quoi monsieur souhaite?[7]
«Блин… французский… А я и по-английски-то не того…»
– Good evening, – спотыкаясь, выдавил он, надеясь, что здесь, далеко от родины Шекспира, его познания прокатят. – You speak in English?[8]
Девушка смешно сморщила прелестный носик:
– Yes… It is a little[9].
Произношение у нее было еще хуже, чем у Петрова. Этакая смесь французского с нижегородским…
– I have forgotten a key in number. The door was closed.[10]
– Moment…
Портье склонилась куда-то под стойку, наверное, зарылась в разговорник и через минуту сообщила, тщательно выговаривая слова и по-школярски подглядывая в текст:
– Inform me number of your room.[11]
– Number?..
– Number, – жалостливо взглянула на бедолагу француженка и добавила зачем-то по-французски: – Le numero de votre piece.[12]
«Намба, намба… – сердито подумал Саша. – Знал бы я еще этот «намба»!»
– Number.
Неизвестно, что бы предпринял экс-бизнесмен дальше, но его рот сам собой вдруг выговорил, залихватски, по-киношному грассируя:
– M’excusez, mademuaselle. La cle de numeros 120, s’il vous plaot!..[13]
– Увы, ничем не могу вам помочь, – развел руками клерк, отрываясь от бумаг. – Тот счет, номер которого вы назвали, закрыт еще в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. По истечении пятидесяти лет с момента открытия.
– Разве так можно, – спросил молодой, коротко стриженный человек с седым пятном на левом виске.
Если бы не безупречный французский незнакомца, банковский служащий принял бы его за албанца, поляка, а то и русского. Слишком много этой братии с замашками уличных грабителей наводнило в последние годы древнюю Лютецию. И никакие костюмы от модных кутюрье не могли скрыть их волчьего экстерьера…
Но этот был не таков. Несколько старомодные манеры, версальский выговор, барственные повадки… Отвести в сторону глаза – и можно поклясться, что в кресле, поигрывая фирменной ручкой с логотипом банка, вольготно раскинулся какой-нибудь старый аристократ из тех, что еще сохранились в провинции. Владелец старинного шато[14], помнящий еще бошей на улицах Парижа, а то и расцвет Третьей республики[15] …Отец мсье Дюбуа всегда преклонялся перед подобными субьектами.
– Увы, мсье. Таковы правила. Всех клиентов нашего банка знакомят с ними при заключении договора. И они не меняются уже сто тридцать восемь лет! – со сдержанной гордостью похвастался клерк.
– Очень жаль. И что, совсем ничего нельзя сделать?
– Увы… Но если вы желаете открыть счет в нашем банке…
– Вряд ли. Чересчур мал срок вклада.
Странный молодой человек покинул здание банка, сел в припаркованный неподалеку автомобиль и закурил. Со стороны казалось, что он надолго задумался. О, если бы тот же мсье Дюбуа, наблюдающий за посетителем через окно, снаружи кажущееся зеркальным, умел читать мысли…
– Что, опять облом? Я снова ни черта не понял из вашей тарабарщины, господин ротмистр.
– Александр. Когда вы изживете эту плебейскую привычку чертыхаться по всякому поводу и без повода?
– Я больше не буду.
– Вы опять ерничаете…
– И все-таки?
– Да, опять облом, как вы выражаетесь. Срок хранения истек, и вклад аннулировали.
– Как и во всех предыдущих банках. На что вы надеялись, Павел Владимирович? Что денежки будут смирно ждать вас целых девяносто лет? Да еще проценты накапают? Бред. Хоть много денег-то было?
– Пять миллионов франков.
– Пф-ф-ф! Ерунда. Лимон баксов. До введения евро, конечно.
– Золотом.
15
Третья Французская республика (