Но с Кореневым, похоже, обстояло по-другому. И в чем его благоверная была права, так это в том, что его подставили.
— Если я правильно понял, ему обещали погасить ссуду в банке и не погасили?
— Я не знаю. Меня уже не было. Знаю только, что он вынужден был скрыться и просил его не искать.
— Когда?
— Осенью.
— Но осенью вас не было?
— Он передал…
— Через кого? Через Ариничева?
— Нет. Через Юдина Сергея Митрофановича. Когда я вернулась в январе, мы с ним виделись. Он и рассказал, что Юра срочно куда-то уехал и просил не наводить справок о нем.
— А Юдин знает, где он?
— Если и знает, то мне не говорил.
Каменев включил двигатель, выехал на перекресток и повернул на Ярославскую. До самого дома Кореневой они молчали. Остановившись у ее подъезда, он протянул ей конверт с марсельскими фотографиями из стриптиз-бара:
— Не сорите деньгами, Светлана Алексеевна, — посоветовал, глядя на мостовую. — Не хочу вас пугать, но кто-нибудь из устроителей вашего дамского счастья еще может объявиться. На этот случай у вас есть моя визитная карточка. Дай вам Бог успеть мне дозвониться!
Она ушла. Каменев понимал, зачем она вкладывает деньги в квартиру, гараж, машину, обстановку: боится расстаться с наличными, за которыми рано или поздно придут «риэлторы», боится хранить деньги в банке, боится, что кто-нибудь узнает, чем она занималась во Франции, и вообще боится жить. Поэтому работает учительницей и изображает из себя скромницу.
А по вечерам, наверно, наливается…
Он переключил тумблер радиостанции:
— Валентин! Александров!
— Я слышал, Сан Саныч! — отозвался голос в динамике.
— Все понял?
— Все.
— Тогда действуй, сынок. Если этот банк в «пирамиде» Либермана, то считай, что нам пора объединяться!
Через несколько минут он уже мчался по Ярославскому шоссе. Рацию не выключал, слышал краем уха: «Третий, ну что там?» — «Спит». — «Хорошо, если не удавился». — «Типун тебе!.. Первый! Прошел мимо «БМВ» 501-37!» — «Я понял тебя, не паникуй. Вас проверяет. У них РК-140, они не хуже нас слышат. Поменялись!..» — «Есть рокировочка!..»
Каменеву Женька запретил вмешиваться в переговоры без крайней для него необходимости. Да тот и не вмешивался — следил за дорогой: сзади то цеплялись какие-то подозрительные авто (кроме упомянутого «БМВ», синего «Форда» и красной «девятки», он ничего не знал, «хвостом» мог быть и самосвал), сворачивали или останавливались; а дальше все повторялось — с примыкающих трасс выныривали новые подозрительные, заставляя его нервничать.
До Болшева он домчался за пятьдесят минут.
Свернул к дому Юдина, почти не снижая скорости и не показывая поворота — надеялся ошарашить старика и в случае необходимости «взять его за жабры». Юдин стоял посреди огорода с мотыгой, услыхав скрип тормозов, оглянулся и посмотрел на Старого Опера так, будто хотел сказать: «А, это ты! Давненько тебя не было!» Каменев, подойдя, прочитал в его глазах незлобивую усмешку.
— Здравствуйте, Сергей Митрофанович, — остановился на меже. — Давненько не виделись.
Старик что-то пробурчал в ответ, положив мотыгу на плечо, побрел к дому.
— Чем обязан? — спросил для порядка, смывая грязь с темных морщинистых рук под умывальником.
— Да все тем же, с вашего позволения. Не договорили мы давеча. Я ведь обещал вернуться?
— Обещанного три года ждут, — вытерся холстиной Юдин. — А тут и трех дней не прошло.
— Зато какие дни-то, Сергей Митрофанович! — Упреждая приглашение войти в дом, Каменев сел на деревянную ступеньку и достал книгу о Севере.
Старик присел рядом, сцепив пальцы, с прищуром посмотрел на солнце, плававшее в мыльной пене облаков.
— Ваша? — протянул ему Старый Опер книгу.
Юдин беспокойства не проявил, скорее во взгляде его мелькнуло удивление. Он молча принял книгу из каменевских рук, пролистнул:
— Нашли, значит?
— А то как же! И не только это.
— Неужто и дискету нашли?
— Найдем и дискету. — Каменев вынул из заднего кармана брюк голубую книжицу: — Знакома?
— Да, — мельком глянул на нее Юдин. — Толикова книжка.
— Знаете, кто портфель-то украл? Пацан. Двенадцати лет. Ехал мимо на велосипеде, увидел лежавшего на скамейке Ариничева, а рядом портфель. Решил, что человек лишку хватил, не останавливаясь, вырвал портфель из-под головы, и был таков. По авторучке нашли.
— Красиво, — стиснув зубы, покачал головой Юдин. — Племя младое, незнакомое. Тьфу! Подонки!
— Ну, Сергей Митрофаныч! Вы же детский писатель, вы для них книжки пишете.
— Я не для них книжки пишу! — отрезал Юдин. — Я для нормальных пищу.
— Да где она, грань-то? Нормальные, ненормальные! И взрослым иногда свойственно голову терять. Да я не оправдываю, не подумайте. Пацан этот рассекал на велике спортивном долларов за пятьсот. А родители, по свидетельству участкового, алкаши. Каменев вынул из-за обложки билет на электричку: — Сергей Митрофанович, я тут в вашей книге билетик случайно обнаружил. Вы говорили, что сами никуда не ездили и Ариничев жил у вас неотлучно. И вроде не приезжал никто. Во всяком случае, Лидия Петровна вас не навещала. А билетик, с позволения сказать, датирован восемнадцатым числом апреля.
Юдин сидел очень долго, склонив голову и уперев локти в колени. Каменев ждал, гипнотически глядя в загоревшую плешь на его затылке.
— Не знаю, где вы взяли этот билет.
— А если я вам скажу, что инфаркт Анатолия Марковича был спровоцирован?
Юдин поднял на него вопросительный взгляд.
— Что это за цифры, Сергей Митрофанович? — поднес к его глазам раскрытую книжку Каменев. — Вы без очков видите? Вот это… Буква Б и цифры: 13.32, 15.45… и так далее?
Молчание было бессмысленным, да Юдин и не собирался отрицать, что было и ему, и Старому Оперу очевидно; просто не хватало сил заговорить, не успел как следует подготовиться морально, хотя по хватке непрошеного гостя уже в первую встречу понял, что откровенности не избежать.
— Приметная у вас ручка. Оранжевая, да еще светящаяся. Знаете, по статистике, оранжевые машины реже других попадают в аварии.
— Знаю. Могу эту ручку вам подарить.
— Не нужно. Пусть она там у телефона в стаканчике стоит. Очень удобно: в полночь, за полночь позвонил, скажем, в справочную аэровокзала, и спросил, когда рейсы на Архангельск. Вам отвечают; из Быкова… Записали букву Б… А потом — рейсы. Не очень аккуратно, так ведь зато можно свет не включать, чтобы спящего не беспокоить. — Каменев наконец закурил, полагая, что фундамент для беседы заложил прочный. — Не нужно больше время отнимать ни у меня, ни у себя. Время — деньги. Я его даром не терял. Ариничев Анатолий Маркович, паспорт серии IV-AK, номер 755963, выдан Измайловским РИК в 1995 году, значится в списках пассажиров семнадцатого в шесть утра Москва — Архангельск, и восемнадцатого в семнадцать ноль пять Архангельск — Москва. Из аэропорта, не заезжая домой, он и приехал к вам вот по этому билетику. Два таких перелета стоили ему жизни. Кстати, Эдвард Кублер из «Интерконтакта» — в Лондоне. Референт сказал, что его встреча с Ариничевым не планировалась.
— Все? — посмотрел на него Юдин.
Каменев спрятал книжку Ариничева.
— Сергей Митрофанович, я не из органов. И не бандит, уж поверьте на слово. И работаю на клиента, который поручил найти мне дискету. Будет лучше, если ее найду я.
— Для кого лучше?
— Для Коренева Юрия Васильевича. Сократим преамбулу: я дважды встречался со Светланой. И она мне многое рассказала. Правда, для этого пришлось попотеть и связаться с парижскими детективами. Во всяком случае, про квартирную махинацию через риэлторскую фирму «Протон» и ипотечный банк мне известно, как и то, что он вовсе не жулик.
— Почем вы знаете?
— За то время, которое прошло, мог бы позвонить или написать весточку. Остается думать, неспроста его подставили. Не за двадцать же тысяч, полученных в качестве ссуды в ипотеке? Да и фамилию ему лихо заменили. Не числится Киреев в списках. Зачем же так облапошили высококвалифицированного программиста? Много знал? Не проще ли было толкнуть его на рельсы или задавить машиной? Вот и остается одно: кто-то загнал его в такой тупик, из которого хода обратно не было. Сейчас детективы выясняют, что это за «Протон» такой и как он связан с банком. — Он замолчал вдруг и внимательно посмотрел на Юдина: — Может, я все это зря рассказываю, и ни дискета, ни экскурсия Ариничева в Архангельск с Кореневым-Киреевым не связаны?