Глеб упрямо набычился. Он не любил, когда на него кричат.
– Подписывать не буду.
– Значит, по статье.
– Увольняйте! – Он встал, на глазах у начальника разорвал свое заявление, швырнул клочки на стол и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
Он, пригнувшись, боком протиснулся в низкую дверь и остановился на пороге, осматриваясь по сторонам.
В таверне царило запустение. Грязный зал, потолок которого был сплошь опутан дремучей паутиной, пустовал. На некоторых столах еще громоздилась грязная посуда, валялись объедки, стояли большие глиняные кружки, в которые обычно наливали пиво. В углу стрелял угольями беспризорный камин, немилосердно чадя. Бревенчатые стены возле него были покрыты толстым слоем сажи, и Глебу стало ясно, что трубочист не заглядывал в эти края очень давно.
– Эй! – Глеб прошел в глубь комнаты, на каждом шагу цепляясь за бестолково расставленные столы, скамейки и стулья. – Есть кто-нибудь?
Здоровенная крыса шмыгнула из-под ног и исчезла в щели под ободранным плинтусом, в которую, пожалуй, мог бы пролезть и слон.
Кроме входной, здесь были еще три двери. Глеб наугад распахнул одну из них, и тяжелая швабра, вывалившись из темноты, больно ударила его в лоб. Глеб обиженно крякнул, поставил швабру на место и закрыл темный чулан. В остальные двери он заглядывать не решился.
– Эй! – Он подошел к столу, заваленному объедками, взял надкусанный кем-то кусок хлеба и целиком запихал его в рот.
За одной из дверей – Глеб не понял, за какой именно, – что-то заскреблось.
Дверь открылась. Высунулся коротышка с растрепанными волосами. Он увидел Глеба и спросил:
– Чем могу служить, господин?
– Хм-гм… – многозначительно пробормотал Глеб, заглатывая хлеб.
.
– Э-э… – протянул хозяин таверны. – Извините, я не понял.
– Хм… ну… это… – Глеб наконец-то пропихнул липкий комок в желудок и более разборчиво осведомился: – У вас есть свободные комнаты?
– Да, господин. – Хозяин показался полностью, и Глеб заметил, что у него забавные короткие брюки, больше похожие на шорты, из штанин которых торчат кривые волосатые ноги.
– Я бы хотел у вас остановиться.
– Буду очень рад. К нам нечасто заходят гости. Две серебряные монеты в сутки – комната и еда. Это очень недорого, господин.
– Да, я знаю.
– Желаете сами выбрать комнату?
– Мне все равно. И еще одно…
–Да?
– Я ищу своих друзей. Они должны были ждать меня в этом месте.
– У меня сейчас только двое постояльцев – большой бородач, по имени Крушитель и его худощавый товарищ, имени которого я не знаю. Должно быть, они – ваши друзья?
– Да, это они. Они сейчас здесь?
– Нет, господин. Они ушли в деревню. Через мост. По делам. Вернутся только к вечеру.
– Я подожду их. У вас есть что перекусить?
– Жареная курица, господин.
– Неси.
– Э-э… – неуверенно протянул хозяин, оставаясь на месте.
– Ну, что еще?
– Понимаете, господин… Ваши друзья задолжали мне. Немного. Всего два золотых. Может… я подумал… если вы их хорошо знаете… вы заплатите за них.
– Опять! – Глеб тяжело вздохнул и сделал вид, что полез в карман за деньгами, но тотчас одернул руку и строго сказал: – Подожду, пока они придут. Там и поговорим.
– Хорошо, господин. Как вам будет угодно.
– А пока неси мне эту курицу.
Хозяин поклонился и скрылся за одной из дверей. Глеб не заметил, за какой именно.
На улице раздался шум. Застучали по доскам крыльца сапоги, заскрипели доски. Глеб услышал знакомое «Ха!» и поднялся со стула, улыбаясь входной двери.
– Ха! – еще раз сказали на улице, дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и в тесный зал ввалился бородатый великан, размахивая массивной булавой.
– Потише, не хватало, чтобы ты здесь еще и мебель переломал. Тогда мы и вовсе не расплатимся. – Из-за спины бородача показался невысокий воин в сияющей кольчуге. Он был худ и на первый взгляд нескладен, но Глеб заметил, с какой легкостью и изяществом движется этот неприметный человек.
– Ха! Пусть этот хозяин только попробует еще раз заикнуться о деньгах.
– Ты потише. Нам ник чему портить репутацию.
Они заметили Глеба и замерли на мгновение.
– Ха! – выдохнул бородач. – Глеб! Пришел все-таки. Ну, молодец!
– Привет, Иван! – сказал Глеб. – А это Сергей?
– Это я. – Худощавый шагнул вперед и протянул руку. Глеб пожал ладонь, с интересом разглядывая скуластое лицо своего нового товарища. Тот, в свою очередь, изучал Глеба. – Здесь меня зовут Ксеркс.
– Я называю его Ксероксом, – хохотнул Иван. – А ты молодец, что пришел. К сожалению, у нас тут возникли некоторые проблемы.
–Долг?
– Хозяин нажаловался? – Иван по прозвищу Крушитель грозно потряс палицей в сторону одной из дверей.
– Вечная беда – нехватка денег, – улыбнулся Сергей. – Что, так и будем стоять?
Они расселись вокруг стола, на котором стоял поднос с разодранной, но еще недоеденной курицей.
– Угощайтесь, – пригласил Глеб.
– Ты же вроде тоже на мели? – Иван, не заставляя себя упрашивать, оторвал мясистое крылышко и сунул его в свою пасть. Сергей, поблагодарив молчаливым кивком, аккуратно взял ножку.
– Но хозяин этого еще не знает, – ответил Глеб, и великан захохотал, бухая кулаком по столешнице. – Так что будем делать? – спросил Глеб, когда курица полностью исчезла с подноса.
– А что делать? – Иван пожал плечами. – Ляжем спать, а вот утром… – Он загадочно подмигнул.
–Что утром?
– Наклюнулось одно дельце, – сказал Сергей. – Сегодня ходили, все окончательно утрясали. Сторговались. Поладили на двустах золотых.
– Что за дело? – Глеб пока ничего не понимал, – С кем сторговались? Куда ходили?
– В деревню, куда же еще… – Иван зажал в пальцах трубчатую куриную косточку, крякнув, раздавил ее и получившейся острой щепкой стал ковыряться в зубах.
– Если хочешь, пойдем с нами, – предложил Сергей-Ксеркс. – Крушитель мне рассказал, как ты его подрубил, да я и сам видел его раны. Боец ты неплохой, еще один меч нам не помешает. Деньги потом поровну.
– А что делать-то? Объясните толком.
– Нечисть тут завелась. Вычистить бы надо.
– Что за нечисть?..
Из двери – и опять Глеб не заметил, из какой именно! – беззвучно появился хозяин. Он сдержанно поклонился и подошел к столу, намереваясь убрать с него поднос, полный обглоданных и высосанных куриных костей.
– Эй, друг, – обратился к нему Сергей, – расскажи нам про тварь, что у вас здесь бесчинствует.
Хозяин вздрогнул, сильно побледнел и, приложив палец к губам, взмолился:
– Не говорите про нее громко. Пожалуйста, господин, тише. Она может услышать…
– Ладно-ладно. Ты присядь, расскажи.
Хозяин глянул на Глеба и осторожно опустился на край скамьи.
– Хорошо, – сказал он, – я расскажу, хотя вы уже все знаете…
– Наш друг хочет послушать.
– Да-да, – закивал кривоногий коротышка, – я расскажу, все расскажу. – Он встревоженно огляделся по сторонам, съежился, втянув голову в плечи, и, понизив голос до шепота, стал рассказывать: – Мы зовем ее Выпью. Во-первых, потому, что она кричит, словно болотная птица, а во-вторых… во-вторых… потому, что она выпивает… всех… кто… – Хозяин побледнел еще больше. Его лицо расплывчатым пятном проступало сквозь царящий в таверне сумрак. Белое лицо с испуганными глазами и провалом рта словно висело над столешницей само по себе – в сгущающемся вечернем мраке не было заметно ни шеи, ни плеч, ни туловища. Только бледный овал лица. Лик призрака. Глебу стало жутко. Хозяин продолжал: – Уже год она здесь. И с тех пор мы не знаем покоя… Наша деревня стоит на границе между владениями Короля и дикими землями. Но, видимо, Король забыл о нас. Он занят своим Городом, а мы слишком далеко. Слишком… Мы не знаем точно, откуда пришла эта тварь. Мы не знаем, где она живет. Некоторые говорят, что ее логово находится на дальних болотах. Действительно, иногда там слышны крики, напоминающие всхлипы выпи. Похожие на ее голос… Кое-кто утверждает, что она прячется в лесу. Кто-то говорил, что видел, как она вынырнула из-под воды. Под мостом… Я не знаю. Никто не знает… Но она приходит сюда. Приходит в деревню. Обычно ночью. И ходит вокруг домов, и плачет, рыдает, стонет, воет… Это очень страшно. Я боюсь оставаться здесь один, потому что она однажды до самого утра бродила у меня под окнами, скреблась в ставни, стучала в двери, забиралась на крышу, хохотала в трубу… Это было невыносимо!.. Я уже почти сошел с ума и был готов вырваться из дома и бежать, бежать прочь… Прочь… Лишь бы… Это страшно… – Хозяин всхлипнул, трясущейся рукой пригладил растрепанные волосы. – Никто не знает, как она это делает, но она… Она не пожирает людей, не раздирает их на куски. Нет. Она высасывает их. Оставляя пустые кожаные мешки, натянутые на скелет. А иной раз и этого не остается. Лишь следы. И ни капли крови… Она высасывает их. Высасывает, понимаете? Выпивает… Мы уже не держим скотину. Это бесполезно. Она легко добирается до животных. И высасывает… Раньше у каждого дома в нашей деревне была собака. И где они сейчас?.. Коровы, овцы… Она к жрет все. И людей… Керт Сапожник пропал, когда пошел в лес за дровами. Мы потом нашли его кожу. Пустую кожу, погрызенную о мышами. Бесследно исчез внук старого Винса. И еще многие пропали. Иногда люди исчезали прямо из своих домов. Щербатый Малид, вечно улыбающийся, неунывающий весельчак – его дом рядом с мостом – теперь это пустой дом. Когда мы пришли утром, дверь была распахнута, а внутри никого не было. Ничего и там не было. Только разбитое окно с выломанным ставнем. И распахнутая дверь… Она воет и скребется в окна, стучит в двери… Эта тварь приходила и днем. Видели, как она пряталась в тени двора. Видели под ивами на берегу реки…