– Я уже дал распоряжение разослать по всем постам ГИБДД и районным околоткам города и области фоторобот Северова. Ясный перец – без подробностей и с единственным указанием немедленно задержать и сообщить в нашу контору по телефону дежурного. Дальше информация, абы такая последует, сольется напрямую мне, без посредников и комментариев, – задумчиво сообщил генерал. – Надежды на халяву, разумеется, мало, но чем черт не шутит…
– Логично, – согласился инструктор, щелкая зажигалкой, выпуская облако дыма и откидываясь на спинку кресла. – Один раз в сто лет даже старая метла стреляет.
– Еще. Он уже понял, что его разоблачили именно по выдернутым из архива Костей Логиновым отпечаткам пальцев, а значит, постарается как можно быстрее сделать что-нибудь с руками. Если Северов сумеет нас опередить – наши шансы выйти на него будут близки к абсолютному нулю… Однажды Ворон уже сделал себе очень удачную пластическую операцию, и велика вероятность, что он снова обратится к тому же самому хирургу, но уже с просьбой изменить ему рисунок на пальцах…
– Если ты имеешь в виду криолазерную пластику, – оживился разведчик, – это чистая лажа, описанная в медицинских журналах лишь теоретически. Ты всерьез думаешь, что хоть одна из наших родных питерских клиник, специализирующихся на резьбе по фейсам, в курсе этого виртуального японского ноу-хау?
– Если об этом методе задумались мы, люди в погонах, то почему эскулапы-практики должны оказаться глупее? Это их хлеб, в конце концов. Пластические хирурги – народ особенный, завернутый на своей профессии, со своими каналами информации, а расстояния и границы в наш век компьютеров – не помеха. Поэтому мы должны учесть все возможные телодвижения Северова, перекрыть каждую лазейку! – весомо уточнил генерал, снова разливая коньяк по пузатым бокалам. – Кое-какие шаги я уже предпринял… Группа из двух моих агентов час назад начала разрабатывать всех медиков Питера, промышляющих этим пока еще экзотическим бизнесом. У каждого врача в памяти личного компьютера, разумеется под паролем, должны быть снимки всех его клиентов до и после операции, с полной историей «болезни» и подробностями – что, где и за сколько. Полагаю, вдумчиво покопавшись в файлах, можно попутно найти много полезной информации для нашего ведомства, – заключил Корнач, поднимая бокал.
– Личные дела пациентов – врачебная тайна, охраняется законом, – с явной подначкой, улыбнувшись, прошептал генералу инструктор спецназа. – Скульпторы могут поднять шум…
– Я тебя умоляю, они даже не пикнут, – в тон полковнику ответил Корнач, пригубив ароматный французский напиток. – Думаю, через двое-трое суток я буду иметь копии со всех компьютерных баз данных, из каждой клиники. Любопытный компроматец наберется, как думаешь?
– Вхожу в долю, – согласился гэрэушник. – Авось какой штришок и сгодится в хозяйстве. Кстати, а почему раньше-то с лепилами не подсуетился?
– Раньше пробивка врачей конкретной цели не имела, но теперь, когда мы точно знаем, что Ворон – это майор Северов, изменивший свое лицо, возможно, мы найдем хирурга, который ему помог. А заодно ласково поспрошаем обо всех подозрительных клиентах, которые интересовались возможностью ликвидации или коррекции отпечатков пальцев. Вот в принципе пока и все, что я успел организовать. Теперь твоя очередь, выкладывай. – Корнач, осушив бокал и раздавив окурок в пепельнице, с улыбкой взглянул на полковника.
Господин Блох поужинал в одиночестве
На встречу с особым клиентом, к ресторану гостиницы «Астория», одетый в модный костюм с галстуком и благоухающий дорогим одеколоном молодой пластический хирург Евгений Блох приехал чуть раньше. Припарковав машину – новенький зеленый «Лендровер» – в нескольких шагах от входа, врач решил соблюсти негласные правила приличия серьезных деловых встреч, появившись в зале ровно в назначенное время.
А пока позволил себе закурить, откинуться на спинку сиденья и, не без интереса поглядывая на входящих в стеклянные двери ресторана людей, гадать, кто из них окажется тем самым незнакомцем, не пожелавшим лично светиться в теперь уже ставшей его безраздельной собственностью клинике покойного профессора Романова.
За те несколько минут, которые Евгений провел в машине, в «Асторию» вошли всего шесть человек, четверо из них – женщины.
Что касается мужчин, то их скорее было не два, а полтора. Ребенок лет десяти, сопровождаемый, видимо, мамой и бабушкой, никак не мог принадлежать к его сегодняшнему будущему визави.
Оставался лишь низкорослый упитанный господин в распахнутом кашемировом пальто и болтающемся на шее белом кашне, минуту назад торопливо выпрыгнувший из остановившегося напротив входа «шестисотого» «Мерседеса» и метнувшийся под услужливо распахнутым расторопным охранником зонтом к массивным дверям.
Проводив босса, паренек с торсом игрока в регби снова нырнул в машину, хлопнул дверью, и «мерин» резво умчался в лабиринт сырых вечерних улиц.
Пожалуй, что этот тип с припухшей раскормленной рожей как нельзя более подходил под облик народного избранника, а ведь именно так представился во время разговора с секретарем потенциальный пациент…
Блох дождался, когда большая стрелка автомобильных часов сравняется с цифрой «двенадцать», вышел из машины, ткнул пальцем в кнопку на брелоке сигнализации и, убрав ключи в карман кожаного плаща, зашел в ресторан.
Скинул верхнюю одежду в гардеробе, причесался возле большого настенного зеркала в резной позолоченной раме и, отвязанно сунув руки в карманы брюк, направился в зал.
Остановился при входе, обвел взглядом просторное, выдержанное в строгом респектабельном стиле помещение, уже замечая, как к нему на всех парусах спешит улыбающийся, явно довольный собой упитанный тип с прилизанными гелем волосами.
В последние годы посетителей в некогда популярной у богемы и партократов всех мастей «Астории» заметно поубавилось, что неудивительно – цены в этом престижном ресторане, расположенном в историческом центре Питера, были явно не по карману даже коммерсанту средней руки.
Но Евгения сие не пугало. Во-первых, он и сам был более чем в состоянии позволить себе хороший ужин из заморских деликатесов, а во-вторых, платить по счету сегодня придется господину депутату, весьма, похоже, озабоченному состоянием собственной увядающей физиономии.
Кстати, а где он?
– Добрый вечер! – заискивающе поздоровался подруливший старший официант. – Рады видеть вас в нашем ресторане! Прошу, проходите! – Отступив на полшага в сторону, холененький труженик ресторанного сервиса сделал приглашающий жест рукой в сторону зала.
– У меня здесь заказан столик, – с налетом подходящей к моменту небрежности сказал хирург. – Моя фамилия Блох.
– Да-да! – кивнул, подтверждая, что находится целиком в курсе, официант. – Вон туда, пожалуйста, с левой стороны, возле колонны. Все уже оплачено, можете заказывать на ваше усмотрение и без оглядки! – вскинув брови, промурлыкал халдей. – Вы располагайтесь, а я на секундочку… Извините.
Двухместный, расположенный в закутке столик, на который указал официант, был пуст. Значит, тот тип с шарфом, из «Мерседеса», ни при чем? Ну и хрен с ним.
Евгений сел, выбрав место, откуда хорошо просматривался весь зал, не спеша закурил и задумчиво взглянул на наручные часы – привезенный из недавней турпоездки в Англию настоящий золотой «Ролекс». Семь минут десятого. Опаздывает, однако, народный избранник!
Чтобы не терять времени напрасно, Блох принялся за изучение лежащего на столике многостраничного меню. От разнообразия предлагаемых рестораном блюд рябило в глазах. Впрочем, так же, как и от прайсов. Что там говорил, дрыгая бровями, официант? Все оплачено? Отлично, тогда…
И эскулап, снедаемый вдруг взыгравшей в нем – вполне обеспеченном человеке – веселенькой шкурной страстишкой, принялся выбирать из всех имеющихся в перечне яств самые дорогие.