Олег колебался.
Колебался в смысле своей жизни.
Метался между идеалами, догмами, философиями и мировозрениями. Он не знал, что лучше всего повлияет на него. Что поможет пережить вот это вот все и не сломаться.
И, наконец, смог найти то, что подходило ему больше всего. Странная полурелигиозная-полуанархистическая идеология человека по имени Влад, что называл себя последователем Четверых, одним из миллионов учеников Несущего Слова, разбросанных по разным мирам и реальностям.
Он говорил о по-настоящему достойных делах, что обязан сделать каждый человек в своей жизни — помочь тому, кто нуждается в помощи, защитить того, кто беззащитен и подарить надежду тому, кто ее лишился. Что мир еще не дорос до утопии и идиллии. Пора понять что такое свобода. Сломать закостеневшие взгляды и построить на их обломках справедливый мир, лишенный всех грехов и пороков. Человеки этого поколения просто не смогут прийти к идеалу. Раб не хочет быть свободным, он хочет иметь своих рабов.
Четыре бога.
Три пути.
Два шанса.
Одна жизнь.
Олег, как и все остальные из группы, примкнувшей к Владу, обрадовался, едва услышал звук с которым металл ворот превращался в ничто. Загнутые когти Мертвого бога скрежетали по блеклым бетонным стенам, оставляя глубокие борозды. Тела малолетних ублюдков и великовозрастных мразей падали к ногам его слуг.
Пора показать этому миру, что такое ГНЕВ ОБЕЗДОЛЕННЫХ.
Глава 28. Мертв внутри
Йорик, модернизированный в ударно-штурмовую единицу вурдалак из той же партии, что Рокер и Боксер, спрыгивает с третьего этажа, распластавшись в крутом пике, что оканчивается на крыше мощного камуфляжного внедорожника. Металл крыши смяло с жалобным лязгом и скрежетом. Тачка вильнула в сторону, сбив мусорный бак и оторвав часть бампера "девятки" с пробитыми покрышками. Лапа Йорика выбивает правое бронестекло. Пассажир на переднем месте дергается в сторону, вскидывая АКС. Не успевает. Серпы когтей дырявят ему глотку, беспрепятственно проходя дальше через мембрану плоти нижней челюсти, язык, нёбо и калечит все содержимое черепной коробки. Кровь брызжет на лобовое стекло и плечо водителя. Чувак за баранкой, пытается достать свободной рукой из кобуры пистолет. Джип еще сильнее заносит. Парень паникует и не может нашарить рукоять верного ОЦ.
Смерть настигает его быстро. Практически безболезненно. Прошитая насквозь голова упирается в стекло, оставляя кровавый мазок. Автомобиль тормозит о стену опустевшей трехэтажки, скинув с себя Йорика. Тут же подваливает бригада "падальщиков", выковыривающая трупы из покоцанной колымаги. Вливают в них некроэнергию и рассасываются по подвалам и подъездам. Йорик скрывается среди дворов, выискивая себе новую жертву.
Неплохо повеселились.
Я затих в своем фургоне, ослабив поводья повиновения над мертвыми, даже не контролируя их действия, а скорее время от времени корректируя в пассивном режиме. Я думаю моих нынешних сил должно хватить для относительно успешной атаки на намеченный анклав. Дождемся ночи и рванем на прорыв. С каждой из безопасных зон в точку, держащую этот район, перекидываются пехотные подразделения, усиленные единицами легкой-средней бронетехники. Чувачки еще слабо сталкивались с по-настоящему организованной деятельностью моих детей. Некроманты и Поводыри Мертвых — это скорее главари малочисленных повстанческих группировок, что непрестанно пускают кровь, но не способны нанести сокрушительный удар. А я чертов Че Гевара, помноженный на Фидель Кастро и доукомплектованный Пабло Эскобаром.
Мы всей разношерстной кодлой, что орудует в Архангельске, двинем на главную базу. Предельно рисковый и дерзкий план. Мои Первородные вампиры уже вылупились из своих коконов и осваиваются со сверхъествественными способности. Боевики Глиста вместе с фанатиками отца Анатолия под предводительством отмеченных моей дланью щедро раскиданы по опустевшим домам малыми группками. Упыри, вурдалаки, гули, Безвольные, Голодные и Хищные. Это будет чертово побоище. Скорее всего даже сам соизволю присоединиться к мясорубке. С наскока взять наиболее укрепленный и защищенный укрепрайон не получиться, а пока мы будем прорываться через заграждения и трупы, в ритме вальса подвалят конвои свежих бойцов с соседних анклавов. Но, как я уже говорил, для меня успех подобной операции — это страх и смерть живых.