Группа из трех человек короткими перебежками пересекает заваленный трупами участок улицы. Армеец в полной снаряге и штурмовой винтовкой, улыбающейся коллиматорным прицелом, глушителем и подствольником, плюс, двое гражданских, но так же при оружии — охотничий карабин на пять патронов и пистолет Макарова. Двигаются быстро, с предельной осторожностью, обходя места наиболее вероятного скопления нежити. Из-за угла здания появляется ковыляющая фигура Безвольного с попорченным опорно-двигательным аппаратом — осколком посекло берцовую кость. Вояка на голых рефлексах за долю секунды вскидывает ствол. Жмет спусковой крючок. Хлопок выстрела. Зомби заваливается на стену дома с оторванным куском черепной коробки, медленно сползая на асфальт, измазывая все вокруг загустевшей кровью и комочками мозгового вещества.
Я чувствую, как увеличиваются мои возможности. С каждой смертью и каждой каплей пролитой крови я становлюсь сильнее. Скоро на Землю прилетят твари из иных миров и мне будет чем их встретить.
Военный при всех своих навыках тупо не успевает среагировать на появление Голодного. Мертвец вырывает у него оружие вместе с несколькими пальцами. Кровь. Боль. Некромант, высунувшийся по пояс из раскуроченного окна первого этажа, пускает веер Игл Смерти. Бьет по ногам. Люди, истошно крича от боли, падают, уже больше не имеющие возможности самостоятельно передвигаться на нижних конечностях. Обезоруживают.
Некрос достает из рукава поблескивающую серебром бабочку. Нож-бабочку.
Голодный, вцепившись когтями в плечевые суставы армейца, отрывает его от земли.
— И да прольется кровь во славу Мертвого бога, — смазанный росчерк стал.
Красный ручей из вскрытой глотки брызжет в лицо моему ручному колдуну.
Глава 29. Le pizdec
Луи нравилась его жизнь.
Тихая, мирная, спокойная и до ужаса размеренная. Наверное, кто-то мог бы подумать, что ему бывает скучно одному. Одиноко. Тоскливо. Печально.
Но нет, его абсолютно не тяготило уединение.
Некоторые люди просто не способны оценить всю прелесть одиночества. Его нужно уметь распробовать, уловив все наиболее томительные и волнующие нотки.
Никто не заставляет его делать то, что он не хочет.
Рядом нет того, за кем нужно ухаживать, заботиться или переживать.
Можно творить все что угодно в пределах своей жилплощади и никто не посмеет упрекнуть его хоть в чем-то.
Неужели — это так плохо, жить ради себя?
У Луи было все и он как-то сомневался, что женщина, дети или друзья смогут дополнить идиллию внутреннего покоя и гармонии со всем остальным мирозданием.
Добротный автомобиль, на котором он ездил в соседний городок за продовольствием.
Тренажеры и правильное питание, благодаря которым он в свои почти что пятьдесят лет выглядел мало отличимо от того горячего и атлетически сложенного юноши, что пару десятилетий назад.
Небольшой, но предельно уютный и комфортабельный особняк, доставшийся от родителей вместе с виноградными садами. Раньше возделываемые их семьей поля простирались до самого горизонта, но увы, теперь это лишь тень прежнего величия. Но Луи не был бы Луи, если бы постоянно акцентировал внимание только на плохом. Проще ухаживать за своей вотчиной — чем не плюс? Даже рабочих нанимать практически не приходиться, все сам, в гордом и спокойном одиночестве. Некуда спешить и торопиться. Сочные виноградные кисти набухают среди изумрудных листьев, дабы потом перекочевать в непрозрачные бутылки.
Вино — удел аристократии, утонченных барышень, галантных джентльменов и всего высшего света общества, чтобы там не говорили любители коньяка.