Вот они уже на моей площадке и ногой выбивают дверь в квартиру.
Бум – падает дверь на паркетный пол. Я не вижу их, но разбухший от питерской влажности паркет скрипом выдает их местоположение.
Как жаль, что из оружия у меня только охотничий нож и моё тело, а до следующей материализации у меня еще час.
Скрип-скрип, скрип. – Дуло, похожее на пластмассовый тубус с подобием мушки на конце, непонятного оружия просунулось в комнату. Скрип-скрип – следом медленно вошёл его владелец. Он резко развернулся, и, увидев меня, остановился, не сводя с меня прицела. Я стоял с открытыми и развёрнутыми к нему ладонями, демонстрируя безоружность, и молча смотрел на него. Я не знал, что нужно говорить ему и нужно ли. Потянулись молчаливые секунды. Я увидел своё отражение в его амальгаме, покрывающей шлем, и ужаснулся. Что-то лохматое, грязное и заросшее отражалось на шлеме, так что я мгновенно понял, что у меня только один вариант для действия, потому что если бы я, будучи цивилизованным человеком, встретил такое, то точно бы застрелил «на всякий случай».
Черный нажал на курок своего «тубуса» в тот момент, когда я руками оттолкнулся от стены в его сторону, в прыжке доставая из-за пояса нож. От «тубуса» отделилась полоска света и с еле слышным звуком «УФФФСЗАУ!» прошла сквозь меня, не нанеся мне никаких увечий. Зато мой нож с силой воткнулся ему в шею, под шлем и застрял между позвонков, увязнув в мышцах и жилах. Струя артериальной крови резко ударила из раны, когда я попытался выдернуть лезвие, оросив меня теплым и вязким. «Черный» схватился за шею в месте удара и осел на пол. Я подхватил его, под подмышки, так чтобы тот не упал слишком громко и присел, положив его голову себе на колени. Амальгама «черного» на шлеме мгновенно растаяла, и я увидел удивленные, быстро стекленеющие от потери крови глаза умирающего человека. Из тонких, крепко сжатых губ потекла кровь, которую он булькающе носом втягивал в свои легкие, и запузырилась. Пузыри были как у маленьких детей, когда они, лёжа на спинке в кроватках пытаются обслюнявить свои ножки и пускают милые пузыри на кончики своих слюнявых губ. Только эти пузыри были черные от артериальной крови и не были ни капли милыми, а только предрекали быструю смерть. Он конвульсивно задергал руками и ногами, расставаясь с жизнью, и затих навсегда. Беглый взгляд на его экипировку и короткий обыск дал мне понять, что шлем убитого, выполнял функцию подачи дыхательной смеси из регенеративного патрона у него на спине, а из знакомого мне огнестрельного оружия при нем оказался только пистолет «Макарова». Непонятный «тубус» и загадочные круглые матовые колбочки, похожие на энергосберегающие лампочки или гранаты были мне не знакомы не по жизни не по каким либо передачам, книгам или фильмам.
Через мгновение его напарник зашёл в комнату, но, увидев меня сидящим на полу с мертвым напарником, замешкался. На секунду, но этого хватило, чтобы, глядя на зеркальную поверхность его шлема, я подхватил «тубус» из рук убитого и нацелил на вошедшего. Мы нажали на курки одновременно. Лучи света с тихим звуком прошили и меня и его насквозь, не причинив нам никакого вреда.
- Не может быть. – Тихо выдохнул человек в зеркальном шлеме, и отбросив в сторону бесполезное оружие, принялся руками расстегивать кобуру на поясе, чтобы вытащить свой пистолет.
Толи во мне было огромное человеческое прагматичное желание жить, толи животное во мне научилось быть быстрее человека в экстремальных ситуациях – не знаю, но когда его пальцы только коснулись рукоятки оружия, то пистолет только что мною убитого «спеца» уже зияющей черной пустотой был направлен своим дулом на «черного».
- Жить хочешь-ш-ш-ш-шь? – Громко прошипел я, целясь из трофейного пистолета ему в голову, и из моего рта почему-то высунулся змеиный раздвоенный на конце длинный язык, который шипяще пощекотал воздух у моего лица и снова скрылся в моём рту. Он остановился в своем движении достать из кобуры оружие, и заворожено замер.
***
- Как тебя зовут? – Задал я свой первый вопрос, когда забрал его оружие и связал, найденной в его же вещах веревкой.
- Николай. – Ответил мой пленник и пошевелил спутанными у запястья руками. – А полегче нельзя связать, а то больно?
- Нет. Нельзя. Пока не расскажешь мне всё, нельзя. – Я снизил тон голоса, пытаясь понять, есть ли у него передатчик для канала связи со своими. - Твои руки и ноги через десять минут затекут, и тогда ты даже при желании не сможешь напасть на меня, НИКОЛКА! – Я как хозяин сложившегося положения подчеркнул своё превосходство, ударив его кулаком в грудь. Чтобы он понял, что настрой мой решителен дальше некуда. На секунду он потерял дыхание и засипел, согнувшись пополам у стены. – Будешь отвечать только на мои вопросы и не более того. Надеюсь, ты понимаешь, что если такой псих, как я заподозрит тебя во вранье, то… - Я вытащил перед его глазами, находящимися за стеклом шлема, потемневший от чужой крови нож и сделал резкое движение из стороны в сторону, разрезав воздух у самого его лица. – Отрежу тебе яйца. – Сделав паузу и покрутив в руках холодное оружие, продолжил. - Аккуратно, так чтобы ты не умер от боли, сделаю надрез, и выдавлю из твоей мошонки твои коки. Один за другим. Прямо в ладошку. А затем скормлю их тебе. Понятно выражаюсь?