– Нашли того водителя? – Во взгляде читалось участие, беспокойство и неподдельный интерес.
Опять на него накатило безумное желание рассказать ей все. В лучшем случае таким дешевым трюком он вызвал бы сочувствие, а худшем – подставил бы и ее под удар.
– Нет еще.
– У вас усталый вид. Разве так уж необходимо сразу приступать к работе?
О боже! Как невыносимо проявление сострадания. Только не теперь, только не с ее стороны!
– Я себя прекрасно чувствую. В бюро услуг до вас не дозвонились.
По лицу Анны промелькнула тень. Испугалась, что помешала? Она – и помешала!
– Простите, ради Бога. Я, пожалуй, пойду…
– Нет-нет, не уходите, – скороговоркой произнес Джад. – Я рад, что вы пришли. – Это ведь последняя их встреча, подумал он и спросил:
– Как вы себя чувствуете?
Она помолчала, хотела что-то рассказать и коротко ответила:
– Немножко не по себе.
Анна как-то странно посмотрела на него, будто затронула слабую, давно умолкшую струнку в душе, о существовании которой он почти забыл. Во взгляде была теплота, страстное физическое желание. И вдруг он понял, что заблуждается – приписывает ей свои эмоции. Обманулся как желторотый студент на факультете психиатрии.
– Когда вы уезжаете в Европу? – еле вымолвил он.
– В первый день Рождества, утром.
– Только вы и муж?
Джад почувствовал себя невнятно лепечущим идиотом, не знающим, как убить время в воскресный день.
– По какому маршруту?
– Стокгольм, Париж, Лондон, Рим.
– Предстоит еще один медовый месяц, – сказала она. В ее голосе прозвучало еле различимое напряжение.
Джад внимательно посмотрел на нее. Внешне она была спокойна, но внутри вся напряжена. Нечто вроде портрета молодой влюбленной, отправляющейся в далекое путешествие, портрета, на котором что-то недописано. И вдруг он понял: не было душевного волнения. А если и было, то с сильным налетом другого, более мощного чувства. То ли печали, то ли горя?
– Как… долго вас не будет? – Опять банальности воскресного дня.
Еле заметная улыбка тронула губы, она поняла, что у него на уме.
– Понятия не имею, – грустно ответила Анна. – У Энтони неопределенные планы.
– Ну да…
С несчастным видом он опустил глаза, уставившись в ковер. Надо с этим кончать! Нельзя расставаться вот так, чувствуя себя последним идиотом. Пусть уходит сейчас же.
– Миссис Блейк… – начал он.
– Да?
Джад постарался придать голосу легкость и беззаботность.
– По правде говоря, я кривил душой, настаивая на этой встрече. Вам незачем было приходить. Я просто хотел… сказать «до свидания».
Непонятно почему, только Анна немного расслабилась.
– Я знаю, – спокойно молвила она. – Я тоже хотела сказать «до свидания».
Что-то в ее тоне опять зацепило его.
– Джад…
Анна смотрела на него в упор, и он читал в ее глазах, должно быть, то же самое, что она видела в его взгляде. А в нем горело пламя страсти. Джад шагнул было навстречу, но остановился. Не имеет он права ввергать Анну в грозящую ему опасность.
Лишь полностью овладев собой, он осмелился заговорить:
– Черкните мне два слова из Рима.
– Пожалуйста, берегите себя, Джад.
Он кивнул, не доверяя своему голосу.
И Анна ушла.
Телефон прозвенел несколько раз, прежде чем Джад его услышал и подошел.
– Это вы, док? – Возбуждение и напор были столь велики, что почудилось: ну, сам Моуди сейчас выпрыгнет из трубки. – Вы один?
В голосе было что-то странное, и Джад не мог разобрать, то ли это страх, то ли радостное волнение.
– Док, помните, я говорил, что догадываюсь о том, кто стоит за всем этим?
– Да.
– И оказался прав.
По телу Джада пробежала дрожь:
– Вы знаете, кто убил Хэнсона и Кэрол?
– Да, знаю, кто и почему. Вы – следующий, доктор.
– Скажите мне…
– Это не телефонный разговор, – отрезал Моуди. – Давайте встретимся где-нибудь и поговорим. Приходите один.
Джад уставился на телефон.
ПРИХОДИТЕ ОДИН!
– Вы слушаете? – спросил Моуди.
– Да, – быстро ответил Джад. Что сказал Анжели? «Можете поступать как хотите, доктор, только не встречайтесь с ним наедине!» – Почему бы вам не приехать сюда? – спросил он, стараясь потянуть время.
– Кажется, за мной следят. Пока мне удалось уйти от них. Я на 33-й улице, западнее Десятой авеню, около доков. Тут компания по расфасовке мяса «Пять звездочек».
Джад все еще не мог поверить, что Моуди завлекает его в ловушку, и решил удостовериться:
– Я позвоню Анжели.
Моуди повысил голос:
– Никого не приводите. Приходите один.
Так и есть.
Он представил себе толстого маленького «Будду» на другом конце провода. Простодушный дружок, взимающий пятьдесят долларов в день плюс непредвиденные расходы, поставил капкан и ждет его, чтобы захлопнуть дверцу.
Джад постарался говорить спокойно:
– Хорошо, сейчас приеду. – И все же, может быть, попытаться еще раз? – А вы точно знаете, кто за этим стоит?
– Абсолютно, док. Вы когда-нибудь слышали о Доне Винтоне? – буркнул Моуди и повесил трубку.
Джад старался прийти в себя от нахлынувших мыслей. Нашел домашний телефон Анжели и набрал номер. Прозвучало пять долгих гудков, и Джада обуял панический ужас: вдруг того нет дома? Неужели придется ехать одному?
Наконец трубку сняли.
– Алло? – ответил гнусавый голос.
– Джад Стивенс. Только что позвонил Моуди.
– Что он сказал? – быстро подхватил Анжели.
Джад помедлил, испытывая прилив непонятной верности и еще, пожалуй, признательности к болтливому толстяку, который хладнокровно готовился убить его.
– Назначил встречу у компании по расфасовке мяса. Это на 33-й улице, около Десятой авеню. Хочет, чтобы я пришел один.
Анжели невесело рассмеялся:
– Я так и знал. Не высовывайте носа из кабинета, доктор. Сейчас позвоню лейтенанту Макгриви, и мы заедем за вами.
– Хорошо, – сказал Джад и медленно положил трубку.
Ну, веселый «Будда» из телефонного справочника! Вдруг Джаду стало невыносимо грустно. Моуди ему нравился и вызывал доверие.
Хотя ждал его, чтобы убить.
13
Через двадцать минут Джад впустил полицейских в приемную. У Анжели глаза были красные и слезились. Доктору стало стыдно, что вытащил его, больного, из кровати. Макгриви коротко, недружелюбно кивнул.
– Я рассказал лейтенанту о телефонном звонке Нормана Моуди, – сказал Анжели.
– Да. Давайте-ка выясним, черт возьми, что все это значит!
…Машина повернула на 33-ю улицу и направилась на запад, к Гудзону. Мимо свалок, мастерских, сомнительных баров, мимо гаражей, стоянок грузовиков и контор по перевозке грузов. Возле угла Десятой авеню Макгриви велел притормозить:
– Выйдем здесь! – И повернулся к Джаду: – Моуди не упомянул, кто с ним будет?
– Нет.
Лейтенант расстегнул пальто и переложил револьвер из кобуры в карман. Анжели последовал его примеру.
– Держитесь сзади, – распорядился Макгриви, глянув на Джада.
Они двинулись вперед, пригибая головы и пряча лица от секущего дождя. Пройдя полквартала, очутились возле видевшего виды здания с выцветшей вывеской: «Компания по расфасовке и упаковке мяса».
Не было ни машин, ни грузовиков, ни света в окнах. Никаких признаков жизни.
Детективы встали по обе стороны двери. Макгриви тронул ручку. Заперта. Поискал глазами звонок, но такого не оказалось. Прислушались. Тишина, если не считать шума дождя.
– Похоже, заперто, – сказал Анжели.
– Возможно, – ответил Макгриви. – В канун Рождества в большинстве компаний люди сваливают в полдень.
– Здесь должен быть въезд для грузовиков.
Стараясь обходить лужи, Джад последовал за детективами, которые осторожно двинулись к торцу здания. Там находилась погрузочная платформа, а перед ней пустые грузовики. Вокруг ни души.