– Но, боже мой, зачем?
– Вот это я и стараюсь выяснить, Тери. Не говорил ли кто-нибудь из ваших друзей об… убийствах? Хотя бы в компании, как розыгрыш?
Тери затрясла головой:
– Нет.
– Вы знаете человека по имени Дон Винтон? – он не спускал с нее глаз.
– Дон Винтон? Хм… Не знаю.
– Тери, как вы относитесь к убийству?
По ее телу пробежала дрожь. Он держал ее за запястье и почувствовал, как участился пульс.
– Вас приводят в волнение мысли об убийстве?
– Не знаю.
– Подумайте, – настаивал Джад. – Такие мысли возбуждают вас?
Ее пульс стал неровным:
– Нет, конечно, нет!
– Почему вы не сказали мне, что убили человека в Голливуде?
Тери вдруг выбросила вперед руки в явном намерении вцепиться длинными ногтями Джаду в лицо. Он едва успел загородиться.
– Ах ты, вонючий собачий потрох! Это было двадцать лет назад… Так вот зачем ты явился. Убирайся отсюда! Вон! – И она забилась в истерике.
Джад какое-то мгновение смотрел на Тери. Ее вполне могли вовлечь в некое «романтическое» приключение со смертельным исходом. Нестабильное поведение, шараханье из стороны в сторону, полное отсутствие чувства собственного достоинства делали актрису легкой добычей любого, кто пожелал бы использовать ее в собственных целях. Ведь она – Комок мягкой глины в сточной канаве. Ее можно превратить либо в прекрасную статуэтку, либо в острый кинжал. Весь вопрос в том, какому человеку она попадет? Дону Винтону?
Джад поднялся.
– Простите меня, – сказал он и покинул розовые апартаменты.
Дом, в котором жил Брюс Бойд, стоял возле парка в Гринвич-Вилледж и не так давно служил конюшней.
Дверь открыл филиппинец в белом пиджаке. Джад назвал свое имя, и его попросили подождать в прихожей. Прошло десять минут, потом пятнадцать. Джад еле сдерживал раздражение. Наверное, нужно было сказать детективу Анжели, что он едет сюда. Согласно собственным предположениям, следующее покушение должно произойти очень скоро. И на этот раз убийца не оплошает.
Вновь появился филиппинец.
– Мистер Бойд сейчас вас примет, – сказал он и повел Джада наверх. Затем незаметно удалился.
Бойд сидел за столом в обставленном со вкусом кабинете и писал. Это был красивый человек с тонкими чертами лица, орлиным носом и чувственным ртом. Светлые волосы вились локонами. При виде гостя он встал и оказался гигантом шести футов ростом с грудью и плечами футбольного игрока. Джад сравнил его с предполагаемым портретом убийцы – Бойд подходил по всем параметрам. И снова пожалел, что ни слова не сказал Анжели о своем визите.
– Извините, что заставил вас ждать, доктор Стивенс, – дружелюбно сказал верзила. – Голос был мягкий, хорошо поставленный. – Меня зовут Брюс Бойд. – И подал руку.
Джад протянул свою, и в этот момент Бойд твердым как гранит кулаком ударил его в челюсть. Удар был такой неожиданный и такой сильный, что Джад отлетел в сторону, наткнулся на торшер и вместе с ним упал на пол.
– Прошу прощения, доктор. – Бойд смотрел на него сверху вниз. – Получайте уж, раз пришли. Вы ведь плохо себя вели, не правда ли? Вставайте, я дам вам выпить.
Джад еле-еле повел подбородком и начал подниматься. Когда он уже почти выпрямился, Бойд мыском ботинка ударил его в пах, и Джад, скорчившись от жуткой боли, опять повалился на пол.
– Я ждал, что ты придешь, – сказал верзила.
Сквозь красные круги в глазах Джад видел массивную фигуру, нависшую над ним. Попытался что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни слова.
– Не говори, не надо, – сказал Бойд с сочувствием. – Больно ведь. Я знаю, почему ты здесь. Хочешь расспросить меня о Джонни.
Джад кивнул, и Бойд пнул его в голову. В глазах стоял кровавый туман, а неясный далекий голос Бойда то наплывал, то удалялся:
– Мы любили друг друга, пока ты не встретился на его пути, и он не стал уродом. Это ты виноват, что наши отношения показались ему грязными. Ты облил нас грязью, доктор Стивенс. Ты!
Джад почувствовал, как что-то твердое вонзилось в ребра и невероятная боль волнами покатилась по телу. Теперь все вокруг предстало в изумительных красках, как будто в голове разными цветами вспыхивала радуга.
– Кто дал тебе право указывать людям, как любить, кого любить? Сидишь в своем кабинете, словно Бог, осуждая каждого, кто думает иначе.
«Неправда, – мысленно отвечал Джад. – До нашей встречи у Хэнсона не было выбора. Это я дал ему выбор. И он отрекся от тебя».
– Теперь Джонни нет, – сказал белокурый великан, склоняясь над ним. – Ты убил моего Джонни. А я убью тебя.
Еще пинок пришелся по затылку, и в голове помутилось. Будто со стороны какой-то отдаленный участок его мозга с явным интересом наблюдал, как все прочие органы умирают. Этот крошечный участок продолжал функционировать, хотя мысли слабели. Джад упрекнул себя за то, что ошибся в расчетах. Полагал, убийца темноволосый, романского склада, а он оказался блондином. Не считал того половым извращенцем, а он гомосексуалист. Ну вот, нашел своего маньяка, а вместе с ним и погибель…
Джад потерял сознание.
16
Какая-то малая частичка мозга пыталась послать некое сообщение космической важности, но агонизирующие нервные клетки не давали возможности сконцентрироваться. Где-то поблизости раздавался тоненький плач, похожий на скулеж раненого животного. Медленно, с трудом Джад приоткрыл глаза. Он лежал в постели. В углу незнакомой комнаты захлебывался слезами Брюс Бойд.
Джад попытался сесть. Рвущая боль в теле вернула память о всех предыдущих событиях. Дикая, первобытная ярость овладела вдруг всем его существом.
Когда Джад пошевелился, Бойд посмотрел на него и подошел к кровати.
– Сами виноваты, – захныкал он. – Если бы не вы, Джонни был бы со мной и остался жив.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, движимый давно забытым, глубоко запрятанным инстинктом, Джад дотянулся до шей Бойда, обхватил ее и изо всех сил сжал. Бойд не сопротивлялся, так и стоял, умываясь слезами. Джад взглянул в его глаза и утонул в их пустоте. Затем медленно разжал руки.
«Боже, – подумал он. – Я же врач. На меня напал больной человек, а я хочу убить его».
Джад посмотрел на Бойда и понял: перед ним беспомощный, сбитый с толку ребенок. Так вот что несколько раньше пыталось сообщить ему подсознание: Брюс Бойд не Дон Винтон. В противном случае не сносить бы ему головы. Бойд не способен на убийство. Совершенно правильная мысль мелькнула тогда в мозгу – по внешним данным Бойд не тянет на убийцу. Придется утешиться хотя бы этим.
– Если бы не вы, – рыдал Бойд, – Джонни был бы жи-и-ив… был бы со мно-о-ой… я бы его защитил…
– Я не просил Джона Хэнсона уходить от вас, – устало проговорил Джад. – Он решил сам.
– Лжете!
– У вас начался разлад до того, как он пришел ко мне.
Долгое молчание. Затем Бойд кивнул:
– Да. Мы… все время ссорились.
– Он старался обрести самого себя. Инстинкт постоянно говорил ему: вернись к жене и детям. Глубоко внутри него зрело желание стать нормальным мужчиной.
– Да, – прошептал Бойд. – Он все время твердил это, я же думал: просто хочет наказать меня. – Бойд поднял глаза на Джада. – А как-то раз ушел и не вернулся – разлюбил. – Голос был полон безысходности.
– Он не разлюбил вас как друга, – заметил Джад.
Бойд продолжал смотреть на него в полном отчаянии.
– А мне вы поможете? П-помо-ги-те! Вы должны мне помочь! – Выкрики скорее походили на стоны.
Джад задумался.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Я помогу вам.
– Я стану нормальным?
– Нет такого понятия, как нет двух одинаковых людей. У каждого человека собственная «нормальность».
– Вы можете сделать меня нормальным мужчиной?
– Все зависит от вас – насколько сами того хотите. Надо подвергнуться психоанализу.