Моуди одобрительно кивнул:
— Заметано. Продолжайте.
— Во-вторых, больной разум, подверженный навязчивой идее, мыслит в одном и том же ключе. Понятия не имею, почему убили Джона Хэнсона и Кэрол Робертс, но если не ошибаюсь, я должен быть третьей и последней, жертвой.
— И как вы пришли к такому заключению? — полюбопытствовал Моуди.
— Довольно просто, — ответил Джад. — Убийцы действовали целенаправленно. А противном случае, когда им не удалось прикончить меня, они бы взялись за кого-нибудь другого, все равно за кого. А эти методично и планомерно пытаются разделаться со мной.
— Знаете, в голосе Моуди звучало явное одобрение, — вы прирожденный детектив.
Джад нахмурился:
— Но кое-что не укладывается ни в какие рамки.
— А именно?
— Первое — мотив, — сказал Джад. — Я не знаю никого, кто бы…
— Поговорим об этом после. Что еще?
— Если кому-то понадобилось убить меня, то при наезде водителю следовало лишь подать машину назад и придавить меня. Я ведь был без сознания.
— Да, но тут появляется мистер Бенсон.
Джад недоуменно посмотрел на Моуди.
— Мистер Бенсон — свидетель того случая, — благожелательно объяснил тот. — Я нашел его фамилию в полицейском протоколе и навестил после вашего визита. С вас еще пятьдесят три доллара на такси.
Джад молча кивнул.
— Мистер Бенсон — скорняк. Между прочим, если вам потребуется мех для возлюбленной, могу походатайствовать о скидке. Итак, во вторник вечером, когда произошла история с наездом, мистер Бенсон вышел из офиса, где работает его невестка. Заносил ей лекарство для своего брата, Мэтью, продавца Библий, который болен гриппом.
Джад еле сдерживал нетерпение, но если бы Норману З. Моуди пришло в голову пересказать даже весь Билль о правах, от и тогда не посмел бы его прервать.
— Мистер Бенсон выходил из здания, когда увидел лимузин, двигающийся вам наперерез. Естественно, он не знал, что это были вы.
Джад кивнул.
— Машина ехала как бы боком, и Бенсону показалось, что она скользит по льду. Как только он понял, что вас задело, кинулся на помощь. Водитель подал было назад, чтобы переехать вас, но увидел Бенсона и укатил прочь.
Джад сглотнул.
— И если бы не оказалось мистера Бенсона…
— Да, — мягко проговорил Моуди. — Считайте, что мы никогда не встретились бы. Эти парни в бирюльки не играют. У них одна цель — вы, док.
— Ну, а история в моем кабинете? Почему они не выломали дверь?
Моуди некоторое время молчал.
— Тут какая-то загадка. Они могли беспрепятственно вломиться, убить вас вместе с пациентом и незамеченными улизнуть. Но когда поняли, что вы не один, раздумали. Не стыкуется с остальным. — Он сидел, теребя нижнюю губу. — Если только…
— Что именно?
Моуди глубоко задумался.
— Интересно… — выдохнул он.
— Что?
— Не торопите. Мне пришла в голову мыслишка, но за нее много не дадут, пока не определится мотив.
Джад беспомощно пожал плечами:
— Я не знаю ни одного человека, у кого было бы основание убить меня.
Моуди, помолчав, стал прощупывать дальше:
— Док, может быть, у вас был секрет, которым вы поделились с Хэнсоном или с Кэрол Робертс. Что-то, о чем было известно только вам троим?
— Единственные мои секреты — профессиональные, касающиеся моих пациентов. И ни в одной истории болезни нет ничего, что могло бы оправдать убийство. Никто из больных не является тайным агентом, иностранным шпионом или сбежавшим преступником. Это специалисты, банковские служащие, домохозяйки. Обыкновенные люди с собственными проблемами.
— И вы уверены, что в вашей маленькой компании нет маньяка с манией преследования?
— Абсолютно, — твердо ответил Джад. — Еще вчера я не был так уверен. По правде говоря, уже подумывал, что у меня паранойя, а вы все поняли и мне подыгрываете.
Моуди улыбнулся.
— Такая мысль приходила мне в голову, — признался он. — Когда вы позвонили и назначили встречу, я навел о вас кое-какие справки. Связался со знакомыми врачами. У вас великолепная репутация.
Так значит, его первое обращение — «мистер Стивенсон» — всего лишь притворство!
— Если с тем, что нам известно, пойти к полицейским, — сказал Джад, — может, они активизируют розыск.
Во взгляде Моуди промелькнуло доброжелательное сомнение:
— Полагаете? Мы ведь не так уж далеко продвинулись, док.
— Что верно, то верно.
— Не унывайте, — добавил Моуди. — Успехи все-таки есть: круг поисков сузился.
В голосе Джада послышались нотки разочарования:
— Несомненно! Можно подозревать любого и каждого на материковой части Америки…
Какое-то время Моуди сидел, созерцая потолок. Наконец выговорил со вздохом:
— А как быть с семьями?..
— Какими?
— Док, я верю, что вы знаете своих пациентов вдоль и поперек. И если вы считаете, что они не могли совершить ничего подобного, значит, так и есть. Это — ваш улей, и вы хозяин меда. — Он подался вперед. — Но скажите, когда вы соглашаетесь лечить пациента, разговариваете с членами его семьи?
— Нет. Иногда семья даже не знает, что он проходит курс психоанализа.
Моуди, довольный, откинулся назад.
— То-то и оно! — воскликнул он.
Джад смотрел на собеседника во все глаза:
— Неужели вы думаете, что некий член семьи моего пациента пытается убить меня?
— Не исключено.
— У родственника не может быть больших оснований для убийства, чем у самого пациента.
Моуди с трудом поднялся на ноги.
— Ничего нельзя знать наверняка, не так ли? А теперь не подготовите ли список всех пациентов, которых вы принимали за последние четыре или пять недель?
Джад задумался.
— Нет, — выговорил он наконец.
— Врачебная тайна? Мне кажется, сейчас самое время проявить гибкость. На карту поставлена ваша жизнь.
— Полагаю, вы на ложном пути. Происходящее не имеет отношения ни к моим пациентам, ни к их семьям. Если бы среди родственников были психически больные, психоанализ выявил бы это. — Он покачал головой. — Очень жаль, мистер Моуди. Я обязан защищать интересы пациентов.
— Вы же сказали, что в досье нет ничего стоящего внимания.
— Да, для нас с вами.
Джад вспомнил некоторые факты. Джон Хэнсон, который подбирал в барах и на Третьей авеню мальчиков. Тери Уошберн, переспавшая со всем оркестром. Четырнадцатилетняя Эвелин Воршак, занимавшаяся проституцией в своем девятом классе.
— Прошу прощения, — повторил он, — но я не могу показать вам досье.
Моуди пожал плечами.
— Ладно, — сказал он. — Тогда вам придется сделать за меня часть работы.
— Какую же?
— Отберите пленки всех тех, кто лежал у вас на диване за последний месяц. Очень внимательно прослушайте каждую. Только на сей раз не как врач, а как детектив, выцеживая по капельке любую зацепку.
— Я так и делаю. Это моя работа.
— Сделайте еще раз. И внимательнее. Не хотелось бы лишиться вас до успешного завершения дела.
Он взял пальто и начал облачаться, совершая телодвижения, смахивающие на танец слона. «Поистине обманчиво мнение, что полные люди преисполнены грации», — подумал Джад, глядя на Моуди.
— Знаете, что больше всего настораживает во всей этой путанице? — задумчиво спросил тот.
— Что?
— Вы задали трудную задачку, сказав, что их было двое. Одного можно счесть психом, но как быть с двоими?
— Не знаю.
Моуди с минуту упорно рассматривал Джада.
— Господи, боже мой! — наконец произнес он.
— Что такое?
— У меня жуткий сумбур в голове. Если я прав, за вами охотятся не один и не двое, а много больше.
Джад уставился на него, как на идиота:
— Вы хотите сказать, будто действует целая шайка маньяков? Чушь несусветная!
Моуди вздрогнул от возбуждения.
— Доктор, я подозреваю, кто там дергает за ниточки.
Он смотрел на Джада ясным взглядом.
— Я еще не знаю, как и почему, но, кажется, догадываюсь, кто.