Кэтрин сделала последнюю попытку.
- Сложный случай, доктор? - спросила она бодро.
- Да нет, мисс Бауэрз. - Доктор Эппс обвел рассеянным взглядом гостиную в поисках своей сумки. - У нее уже трое. Милая женщина, хрупкая, просто ей легче, когда я подле нее. А почему - одному Господу известно! Она может родить, как говорится, не моргнув глазом. Всего доброго, Элеонора, благодарю за прекрасный ужин. Я собирался подняться к Саймону перед уходом, но, если позволите, загляну завтра. Вам, верно, надо новую порцию снотворного. Я захвачу с собой.
Он раскланялся и, тяжело ступая, направился в сопровождении миссис Макси в холл. Вскоре собравшиеся услышали, как на подъездной аллее взревел мотор его машины. Эппс предпочитал маленькие быстрые машинки, из которых выбирался с превеликим трудом, за рулем он смахивал на хитрого старого медведя, отправившегося на пирушку.
- Давайте пройдемся в конюшни, - предложила Дебора, когда звук мотора замер вдали. - Посмотрим на Боукока и его лошадей. Конечно, если Кэтрин согласна прогуляться.
Кэтрин очень даже не прочь была прогуляться, но не с Деборой. Поразительно, почему Дебора не замечает или делает вид, что не замечает, что им со Стивеном хочется остаться вдвоем. Но уж если Стивен не объяснил ей, то Кэтрин тем более не станет это делать. Скорее бы им пожениться, развязался бы он со своими родственниками. "Вампиры, а не люди", - думала Кэтрин, которой доводилось встречаться с такой породой во время своих "вылазок" в мир современной литературы. Дебора, ни сном ни духом не ведавшая о своих жутких наклонностях, вышла через балконную дверь и пошла по лужайке.
Конюшни раньше принадлежали Макси, а теперь были собственностью Сэмюэля Боукока; они находились в двухстах ярдах от дома, по другую сторону лужайки. Старина Боукок чистил упряжь при свете фонаря, насвистывая сквозь зубы. Коренастый шатен с лицом гнома, раскосыми глазками и большим ртом; он встретил Стивена с нескрываемой радостью. Они пришли посмотреть на трех лошадей, с которых Боукок начал свой небольшой бизнес. "И чего ради Дебора суетится вокруг этих лошадей, - думала Кэтрин, - смешно же это - прижимается к мордам, сюсюкает с ними, точно они люди. Это в ней инстинкт материнский бурлит впустую, - думала она со злостью. - Лучше бы свою энергию в палате, на больных ребятишек тратила. Хотя что с нее проку?" Кэтрин хотелось поскорее вернуться в дом. Конюшня сияла чистотой, но остался терпкий запах лошадей - видно, их сегодня здорово нагоняли, - почему-то он подействовал на Кэтрин возбуждающе. Один раз тонкая смуглая рука Стивена оказалась совсем близко от ее руки на шее лошади. Непреодолимое острое желание дотронуться до нее, ударить ее, даже поцеловать заставило Кэтрин закрыть глаза. А потом, в темноте, всплыли другие сладостные, смущающие воспоминания - та же рука проводит полукруг у нее на груди, она кажется еще смуглее на фоне белизны, медленно и нежно движется эта рука, предвестница наслаждения. Кэтрин, почти шатаясь, вышла в весенние сумерки, за спиной звучали медленная, нерешительная речь Боукока и энергичные голоса Макси, наперебой отвечающие ему. И снова подступил этот смертельный ужас; с тех пор как она влюбилась в Стивена, с ней такое случалось. Он накатывал неожиданно, парализуя волю и здравый смысл. В эти минуты все становилось нереальным, и она почти физически ощущала, что ее надежды рушатся как песочные замки. Причиной своих несчастий и двусмысленного положения она считала Дебору. Дебора - ее враг. Дебора-то была замужем, ей-то улыбнулось счастье. Дебора, хорошенькая, эгоистичная и пустая. Кэтрин прислушивалась в сгущающихся сумерках к голосам, в ней клокотала ненависть, доводя ее до одурения.
Когда они вернулись в Мартингейл, она взяла себя в руки, мрак и ужас отступили. Теперь она снова чувствовала себя спокойно и уверенно. Рано пошла спать и, вконец успокоившись, почти поверила, что он придет к ней. "Нет, он не посмеет этого сделать в отчем доме, - убеждала она себя, - это было бы безумием с его стороны, а с ее - смертельным оскорблением для тех, кто оказал ей гостеприимство". Но тем не менее она ждала его в темноте. Через какое-то время она услышала звук шагов по лестнице - его и Деборы. Брат и сестра тихонько смеялись. Они даже не замедлили шага, проходя мимо ее дверей.
2
Наверху, в спаленке с низким потолком и белыми стенами, где он спал с пеленок, Стивен лег на кровать.
- Устал, - сказал он.
- Я тоже. - Дебора зевнула и присела к нему. - Мрачноватый ужин получился. Зря его мама устраивала.
- Они все чудовищные лицемеры.
- А кем же им еще быть? Так уж их воспитали. Эппи и мистер Хинкс, по-моему, их не хотели обидеть.
- Зато я выглядел довольно глупо, - сказал Стивен.
- Ты разбушевался, точно сэр Галаад*, бросился на защиту обиженной горничной, только она скорее грешница, а не обиженная.