Вторая весть пришла из Советской России от харьковских астрономов; «Поздравляем с открытием! Рады, что Ваша догадка и наши мечты о существовании инопланетной цивилизации подтвердились. Обсуждаем проект, как связаться с маяком на вершине Галактики. Еще раз поздравляем!»
И наконец — телеграмма от Юджина:
«Я ведь, дубина, не поверил тогда. Что с меня взять средний американец!.. Ради бога, простите, каюсь. При встрече расскажу, как дядя Сэм летал на Плутон, — умора. Поздравляю, целую обоих. Ваш Юджин».
Впервые после чтения чикагского «репортажа» Эбигайл улыбнулась.
ДОРОГОСТОЯЩИЙ ОПЫТ
1
— Итак, вы согласны, Гарри! — Профессор Баттли говорил выспренне, даже торжественно, как на ученом совете, хотя в комнате было всего три человека. — Вы предоставляете себя в наше распоряжение и получаете по завершении опыта через Оклендский банк пятьдесят тысяч долларов. Вы согласны на эксперимент добровольно.
Гарри, за весь разговор не поднявший глаз от стиснутых рук, сделал попытку взглянуть на профессора.
— Добровольно, — подтвердил он.
— Но… вы понимаете?
— Понимаю, сэр. Это опасно.
— Я тоже знаю, что это опасно. Поэтому мы оплачиваем риск кругленькой суммой.
— Да, — кивнул утвердительно Гарри.
— И требуем выполнения нашей программы полностью.
— Я выполню ее, сэр.
Третий участник беседы, Глен Эмин, молчал. По его бледному лицу трудно было судить, одобряет он разговор или нет. Только пальцы, барабанившие по канцелярской папке с бумагами, выдавали его волнение. Это он привел Гарри Пальмана, бывшего друга по колледжу, в кабинет профессора Баттли, где и начался разговор на не совсем обычную тему. Предложение Гарри от имени профессора тоже было сделано Гленом. Гарри дал согласие сразу, как только услышал о сумме в пятьдесят тысяч долларов: дочь у него больна — нужны деньги. Сейчас разговор шел о контракте. Вернее, пришел к концу — профессор ждал от Гарри последнего слова.
— Я бы хотел получить аванс, — сказал Гарри. — И скорее покончить с этим.
— Аванс получите завтра, как только договор будет подписан.
— Мистер Баттли, мне нужно сейчас, — почти с отчаянием сказал Гарри. — Хоть немного наличными.
Глен уловил нотку страха в голосе Гарри, он видел причину этого страха: Гарри боялся, что не получит ни цента. Лицо профессора выражало брезгливость; и, когда профессор вынимал из кармана две пятидолларовые бумажки, Глен видел, как пальцы его дрожат от брезгливости.
— До завтра… — сказал Баттли, давая понять, что разговор окончен.
Баттли презирал деньги, и в этом Глен не понимал профессора. Может быть, потому, что деньги доставались шефу легко? Впрочем, не так легко: институт не бросал ассигнований на ветер. Баттли удачлив: ему первому удалась пересадка человеческого мозга, он первый синтезировал плазму крови. Тут Глен знал профессора лучше — это был смелый и неутомимый экспериментатор. Если он был на верном пути, он напоминал гончую, рвущуюся по следу. Для Баттли тогда не существовало ничего и никого, кроме цели. Он был тщеславен, даже жесток в достижении цели. Но Баттли презирал деньги и людей, которые тянулись к деньгам, будто не понимал, что иногда деньги бывают людям нужны как воздух.
— Кто финансирует опыт? — спросил Глен.
— Безразлично кто, — ответил профессор. — Мне нужен опыт, нужны результаты, Глен!
В этом был весь Баттли. Напал на след и теперь будет рваться вперед, не оглядываясь по сторонам.
Опыт ставился тайно. Ни одна из научных ассоциаций не дала бы на него разрешения. А идея была заманчивой: перекинуть мост между животным и человеком. Естественно, для опыта был выбран дельфин. Не потому, что дельфин самое смышленое из животных, самое доброжелательное по отношению к человеку, и вообще — самое, самое… — об этом много писали в газетах. А потому, что с изобретением биометилтонала — сокращенно: БМТ — кровь теплокровных животных можно было по составу приблизить к человеческой крови. И здесь это «самое» ближе всего подходило к дельфину.
Изобрел БМТ Глен Эмин. Переманил его к себе в лабораторию Баттли. Опять-таки за высокий оклад. Вот почему сейчас, когда они идут по террасе и на лице Баттли все еще отвращение к пятидолларовым бумажкам, Глен ненавидит шефа и сочувствует Гарри Пальману. Купив Глена за деньги, Баттли презирал его не меньше, чем Гарри. Только не показывает этого откровенно — Глен нужен ему для успеха. Из всего, что могло пощекотать самолюбие, Баттли предпочитал успех. Так было с изобретением БМТ: в ученом мире ходили легенды о лабораториях Баттли и, естественно, о нем лично. Но аппетит приходит во время еды. Баттли хотелось большего: был задуман эксперимент «Меркури», в котором ставка была покрупнее, чем в других опытах: жизнь человека.
У одного из русских фантастов описан таинственный сад доктора Сальватора, где в окружении каменных стен проводились невообразимые опыты над животными: пересадка голов и других частей организма от одного к другому. Что-то подобное было с комплексом лабораторий Калифорнийского исследовательского института. С запада лаборатории охранялись океаном, с востока — каменистым обрывом Берегового хребта. Многомильная полоса побережья была рассечена на квадраты колючей проволокой; там и тут участки от постороннего взгляда отгорожены металлическими щитами.
— Что вы на это скажете, Глен? — говорит Баттли, остановившись в конце террасы.
С океана тянуло ветром. Начиналась весна, ранняя в этом году и потому неожиданная. Туман рассеялся, небо и море были яркими, помолодевшими, настраивали людей на мирный тон. Но в душе Глена не было мира, разговаривать не хотелось. Баттли между тем ждал ответа.
— Мне жалко этого парня, — сказал откровенно Глен, зная, что его реплика идет вразрез с мыслями шефа. Но он может позволить себе вольность суждений — в эксперименте «Меркури» Глен Эмин незаменим.
— Намекаете на риск, которому подвергается Гарри Пальман?
— Отчасти…
— Часть — это еще не целое. Что вы думаете в целом, Глен?
В целом Глен считал, что вместе с профессором идет на преступление, одинаково наказуемое кодексами любой страны: эксперимент может кончиться гибелью Гарри. Баттли понимает это прекрасно. Понимает, что делает Глена соучастником преступления и что Глен идет на соучастие. Но прямо об этом Глен, конечно, не скажет. Не потому, что вопрос поставлен шефом с металлом в голосе, — это бывает нередко. А потому, что, откажись Глен от эксперимента, это будет концом его карьеры и благополучия в этом мире. Не только его благополучия, но и Джесси, его жены, и Айка, четырехлетнего сына. Поэтому Глен ничего больше не скажет, а ответит уклончиво:
— Думаю, что подготовку к эксперименту можно будет начать завтра.
Договор был подписан на следующий день в десять часов утра. А еще через два часа — в двенадцать по местному времени дельфину Иглу был введен препарат БМТ. Одновременно в вены Гарри тоже влили первые кубики биометилтонала.
Цель эксперимента заключалась в подсадке дельфину коры головного мозга человека — тончайшая операция, сравнимая разве с работой гранильщика драгоценных камней. Проще было бы пересадить мозг целиком, но это не даст нужного результата, мозг останется полностью человеческим. Задача сводилась к тому, чтобы оставить дельфина самим собой, подключив ему человеческое сознание. Операцию готовился сделать Баттли. Глен должен был при помощи БМТ уравнять химический состав крови подопытных, а потом переключить мозг человека на новое кровообращение — от дельфина.
Процедура предварительной подготовки длилась шесть дней. На седьмой Баттли произвел операцию подсадки.