При таких условиях, как можно полагаться на их слова и расписки. Ваше Высочество недавно вошли в эти дела и <так-же> попадете в затруднительное положение.
Мне возможно дать уверенность двумя способами. Во-первых, пусть Каим-Макам еще с кем-нибудь вроде него самого отправятся в Тифлис, посмотрят полномочия Паскевича, окончат с ним дело и получат от него имеющую силу бумагу, а после этого мы уплатим деньги.
Во-вторых, если этот способ долог, а захотят покончить скорее, то пусть возьмут документ с английского Посланника, с ручательством за окончание дела о 2 курурах и об изменении условий. Если он не выдаст такого документа, путь по крайней мере он примет на свою ответственность, чтобы в случае неуспеха дела он отвечал (Английский посланник Макдональд принимал деятельное участие в переговорах. В донесении 23 августа 1828 года Грибоедов, представляя способы рассрочки платежей, упоминает: «роиr 100 000 tomans la garantie de Minislrc d'Anglettere» («100 000 туманов под гарантию английского министра», фр.). 30 ноября он пишет: «Le Shah a completement refuse d'avancer a Abbas Mirza les demiers 100 000 tomans, pour le rachat des pierreries, tout comme il a deja manque une fois de parole aM. Macdonald» («Шах положительно отказал в выдаче Аббас-Мирзе остальных 100 000 туманов для выкупа алмазов, как он уже однажды не сдержал данного Макдональду слова», фр.).).
На другие способы мы не согласимся, и искательства Ка-им-Макама не достигнут цели.
Наибус-Сальтане и Каим-Макам то же, что чины столицы. Наибус-Сальтане подобен Зиллес-Султану (Принц Али Мирза. Губернатор Тегерана. В 1834 году под именем Адиль Шаха процарствовал 1 месяц. Умер в 1854 году.), а Каим-Макам подобен Аминуд-Доуле. Если от их слов дело может окончиться, то оно должно было бы уже закончиться в столицу.
Если они, подобно Паскевичу, имеют полномочия от Императора, то пусть покажут их, чтобы мы могли принять их расписки и обязательства.
В противном случае мы употребим эти деньги на две надобности:
1) на жалованье азербайджанским ноукерам, относительно которых мы уже много лет делали опыт; однако сколько мы ни давали денег, ни ноукеры наши не могли устоять против русских, ни мы не смогли получить деньги обратно;
2) на уплату «цены крови», возмещение убытков русским и подарки им. Обычаи их известны. Или они, не дай Бог, в силе, и тогда они скажут, что получили лишь за кровь и за имущество Посланника и вновь будут требовать 2 курура. Мы же деньги уплатим и в руках у нас ничего не останется. Или, Бог даст, они слабы и с Божьей помощью придет им конец; тогда зачем нам было даром давать деньги?
Во всяком случае, когда мы запросим Наибус-Сальтане и Ваше Высочество, ответ будет такой, что нам-де так казалось сперва. Тогда, если даже наказать вас, то это будет калечение собственной нашей Августейшей Персоны, если же мы решимся перетерпеть, то окажется, что мы понесли ущерб в отношении имущества и чести нашего государства. Если бы не было этих соображений, то 170 000 туманов тотчас по прибытии этого курьера были бы посланы без промедления.
Не касаясь прошлых опытов, причиной нашей неуверенности служит именно письмо Наибус-Сальтане, который пишет, что при настоящем положении нам нельзя заниматься делами Хорасана и Фарса. После уплаты 170 000 туманов нужно иметь такую уверенность, чтобы куда мы ни захотим, могли бы ехать. Хоть в Индию поедем, пусть на душе у нас спокойно, а то, что нам все медлить и выжидать в пределах этого Ирака (Центральная область Персии), не будучи в состоянии взамен данных денег хоть присоединить какую-нибудь область к нашему государству или принести ему пользу обеспечением порядка в стране.
В этом соглашении какая польза от их обязательств, и какая для нас от него уверенность проистечет?
Относительно денег на окончание дела об убийстве Посланника и т. д. решение таково, как мы изъяснили, и уверенность получится для нас лишь от упомянутых пунктов.
Уплата 50 000 туманов на расходы азербайджанским ноукерам не имеет касательства к этим пунктам.
Пусть сам Наибус-Сальтане обяжется и выдаст документ, что тамошних ноукеров приведет в такой вид, что, когда возникнет надобность, они могли бы устоять против врага, а не то что опять по-старому, где против 1—2 тысяч русских окажется 10—12 тысяч ноукеров, они не смогут принять сражения и не устоят. Если Наибус-Сальтане даст такой документ, то эти 50 000 туманов будут отпущены.
В. Ходасевич
Грибоедов
Одна из самых глубоких и трогательных русских эпитафий начертана вдовой Грибоедова над его могилой: