— Марли?.. — раздался за дверью нетерпеливый обеспокоенный голос, который, правда, тут же изменился, и с утешающими нотками продолжал:
— Я знаю, милая. Знаю: тебе тяжело. Но ты теперь не одна. Я не дам тебя в обиду.
Он вошел, выключил воду, подхватил Марли своими сильными руками и вытащил из ванны. Она стояла на коврике, с нее капало. Глаза у нее были закрыты, но слезы все равно пробивали себе путь и катились вниз по щекам.
— На тебе все мокрое, — сказал он ласково. — Давай-ка снимем это…
— Нет, — захлебываясь рыданиями, воспротивилась она.
— Но ты же не сможешь сама переодеться в сухое.
— Смогу.
— Ты уверена?
Она утвердительно кивнула.
— О'кей. Открой глаза, дорогая, посмотри на меня и скажи: «Я смогу это сделать сама». Тогда я принесу тебе одежду и выйду за дверь. Но перед этим я хочу увидеть твои глаза.
Она судорожно сглотнула и дважды глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки и унять слезы. Поверив в то, что она, пожалуй, сможет самостоятельно переодеться, Марли открыла глаза и посмотрела на Дейна.
— Я смогу.
Он пристально вгляделся в нее, потом коротко кивнул.
— Что тебе принести из одежды?
Она сделала попытку задуматься над этим, но мысли не шли в голову.
— Мне все равно. Что-нибудь.
Дейн принес трусики и легкий тонкий халат. Пока он ждал за дверью, она стянула с себя все мокрое, неуклюже вытерлась полотенцем и надела сухое. Когда Дейн решил, что процедура окончена и вошел к ней, Марли как раз сушила волосы.
— Давай лучше я, — сказал он, отбирая у нее полотенце. Он закрыл унитаз крышкой и заставил ее сесть. Она села. Окутав полотенцем мокрые волосы Марли, аккуратно выжал из них всю влагу, затем причесал ее. Она сидела как ребенок, позволяя ему ухаживать за собой. Ей было в эти минуты так уютно, как никогда прежде.
Марли решила, что он, пожалуй, прав. Да, теперь она не одна. С ней Дейн. Он был здесь еще со вчерашнего вечера и до сих пор не ушел, заботится о ней, делает то, на что у нее самой пока нет сил.
— Сколько сейчас времени? — спросила она наконец, намеренно задав этот обычный вопрос, так как знала, что ничто так не возвращает к реальности, как самые прозаические бытовые вещи.
— Почти час. Тебе надо поесть. Пойдем на кухню. Я поставлю кофе и сделаю тебе завтрак.
Ей тут же вспомнился его кофе, и она посмотрела на него с ужасом.
— Нет, я сама поставлю кофе.
Он легко принял ее отказ, так как уже привык к этому. Главное заключалось в том, что она медленно, но верно выходила из состояния оцепенения. Пусть клянет его кофе, как хочет, он не против.
Лицо Марли было совершенно бесцветно, если не считать темных кругов под глазами, но по крайней мере несколько ожило. Дейн обнял ее рукой за тонкую талию, и они медленно направились в кухню.
Марли поставила кофе, привалившись к кухонному шкафу, потом села и стала наблюдать за Дейном, который с видом настоящего знатока готовил завтрак: тосты, бекон и яичница. Марли съела ломтик тоста, немного яичницы и проглотила несколько кусочков бекона. Дейн доел все остальное.
Потом лицо ее вдруг сморщилось. Он понял все без слов, посадил ее к себе на колени и дал выплакаться.
Глава 11
Трэммел приехал около четырех часов дня на каком-то неизвестном грузовичке, в кузове которого лежала новая дверь. Дейн несколько мгновений посмаковал это зрелище: Трэммел за рулем грузовика. Потом вышел, чтобы помочь с дверью.
— Чей это тарантас? — спросил он.
— Мужа Фредди.
Они взялись за дверь каждый со своей стороны и сняли ее с кузова. Вопросов об убийстве друг другу не задавали: и так было ясно, что пока никто о нем не сообщал, иначе они оба уже знали бы об этом. На крыльцо соседнего дома вышла Лу. Она наблюдала за Дейном и Трэммелом с любопытством и подозрением. Дейн помахал ей рукой, она помахала в ответ, но при этом неодобрительно нахмурилась. Ясно как божий день: первым делом сегодня утром она выглянула в окно. И надо же: перед домом Марли увидела его машину. Это сразу же уронило репутацию соседки в ее глазах.
— А у тебя, что, новая подружка? — спросил Дейн у Трэммела, пока они тащили дверь на крыльцо.
— Да нет…
Напарник явно был не склонен распространяться на эту тему, и Дейн насторожился. Трэммел, конечно, не относился к числу тех полицейских, которые любят позабавить своих коллег в курилке рассказом об очередной «знойной ночке», но по крайней мере он обычно не отказывался назвать имя подруги.
— А я думал, что ты отложил свидание.
Трэммел прокашлялся.
— Она все равно приехала.
— Может быть, тебе не терпится рассказать?
— Да нет… Пока не стоит. Пока.
Дейн стал хорошим детективом по одной причине: он был неглупым человеком. Поэтому первым делом он подумал: с чего это Трэммел вдруг решил не называть имени подружки? Возможны только два варианта: либо дама замужем, либо она работает вместе с ними в департаменте. Трэммел обычно не покушался на чужих жен, значит, его подруга служит в полиции. А что, вполне.
Дейн сразу же принялся перебирать в уме имена и лица, пытаясь каждое из них «пришить»к тому голосу, который он вчера услышал в трубке, когда позвонил Трэммелу домой.
Ха, а задачка-то совсем простая! Пепельно-белые волосы, собранные сзади в тугой узел, чтобы не вылезали со всех сторон из-под фуражки. Строгое лицо, спокойные карие глаза. Не красавица, но и не пустышка. Да, ей явно не улыбалось стать предметом пересудов в курилке, и мало найдется охотников шутить шутки с такой женщиной.
— Грейс Рэг, — изрек Дейн.
— Твою мать! — Трэммел уронил свой конец двери на крыльцо и устремил на Дейна яростный взгляд.
Дейн опустил свой конец двери гораздо мягче и, пожав плечами, проговорил:
— Просто я шустро соображаю. Что мне еще сказать?
— Ничего! Ты уж постарайся помалкивать!
— Нет проблем, только теперь мне придется хранить уже два твоих секрета.
— Черт! Ладно, если у тебя чешется язык и ты уже не владеешь собой, можешь разбрехать в курилке про пиво. Переживу. Но о Грейс молчок!
— Я уже сказал тебе: нет проблем. Мне она по душе. Хороший полицейский. Тебя бы я еще подковырнул, но ее огорчать не хочу. Но тебе, старик, советую: будь с ней поосторожнее. Можешь навлечь на свою задницу большие неприятности. Ты старше ее по званию.
— Если ты намекаешь на сексуальное принуждение, то можешь успокоиться: им тут и не пахнет.
— Это твоя точка зрения. И, возможно, ее. Но ребята, которые служат у газетчиков информаторами, могут посмотреть на это под другим углом. — И хотя Дейн совершенно искренне беспокоился за напарника, он и наслаждался сейчас его смущением совершенно искренне. Трэммел прямо-таки прожигал его злым взглядом. Глаза почернели как угольки. Еще совсем недавно он ржал над «чувствами» Дейна к Марли, поиздеваться над ним сейчас было одно удовольствие. — Как долго это у вас? — спросил Дейн, а сам подумал: «Пару дней, иначе я давно бы заметил».
— Пару дней, — мрачным голосом признался Трэммел.
— А ты стал довольно шустрым, напарник.
Трэммел захотел что-то сказать, даже открыл рот. Но после паузы лишь буркнул:
— Это не я.
Дейн, увидев беспомощное выражение во взгляде Трэммела, расхохотался. Да, нечто подобное было знакомо и ему.
— Что, еще один мужик пал смертью храбрых?
— Да нет, все не так серьезно.
— Вот и продолжай себя этим успокаивать, старичок. Может, коленки не будут трястись, когда пойдешь к алтарю.
— Черт возьми, что ты мелешь? Просто…
— Романчик? — приподняв брови, поинтересовался Дейн. — Неплохая развлекаловка в постели? И алтарь тут ни при чем?
У Трэммела появилось ка лице загнанное выражение.
— Нет, просто, а, черт! Но я клянусь тебе — никаких свадебных колокольчиков! Я не хочу жениться. Не собираюсь!
— О'кей, допустим, я тебе поверил.
Трэммел снова выругался. С ухмылкой на лице Дейн зашел в дом за отверткой. Напарник последовал за ним.
Марли лежала, свернувшись калачиком, на диване и спала. Дейн остановился взглянуть на нее, поправил легкое покрывало, закрывавшее ей ноги. Ее сознание постепенно оправлялось от мучительных переживаний, но вся она была такая бледная, хрупкая и выглядела совершенно беззащитной.