Кристина взглянула на него, и оба рассмеялись. С ее сердца будто свалился камень, и вмиг прошло все смущение.
— С Оливером у нас действительно все лучшее осталось позади, — призналась Кристина, вдруг почувствовав, что может доверить этому человеку даже самое сокровенное. — Я уже попыталась серьезно с ним поговорить, он запаниковал, но на следующий же день уехал в странную поездку. — Она устало вздохнула. — В последнее время меня не покидает ощущение, что он не говорит мне ни единого слова правды. Я так больше не могу и намерена возобновить разговор при первом же удобном случае.
— Расходиться очень тяжело, но порой только так можно спасти положение, — со всей серьезностью сказал Фредерик. — Я, конечно, был бы на седьмом небе от радости, если бы в один прекрасный день ты стала свободной. Но, пожалуйста, все как следует взвесь, прежде чем делать решительный шаг. Для меня очень важно, чтобы ты была счастлива.
Изабелла закружила на месте, остановившись посередине уютного гостиничного номера. Слетать с ней хотя бы на недельку в Майами она требовала от Оливера добрых четыре месяца и наконец-таки добилась своего.
— Какая благодать! Вот это настоящая жизнь! Разве ты не согласен, любовь моя?
Оливер окинул ее пасмурным взглядом. Изабелла была редкой красавицей: с аппетитно полными формами, узкой талией, необыкновенными серыми глазами и густейшими черными волосами. Но и стервой была, каких поискать. Чувства окружающих, даже самых близких, нимало ее не интересовали. Ей казалось, что жизнь все время будет течь исключительно по ее сценарию, и хотелось окружать себя сплошными удовольствиями, платить за которые, естественно, должны были влюбленные в нее болваны.
— Настоящая жизнь начнется, когда Уайман узнает, где ты, и перережет мне глотку.
— Фу, какая гадость! — Изабелла остановилась и наморщила аккуратный смуглый носик. — Ничего он не узнает, глупый! Зря я, что ли, разыграла перед ним весь этот спектакль?
Дабы муж не вычислил, что супруга снова бесстыдно его дурачит, она заявила, что ужасно соскучилась по двоюродной сестре из Шарлотта, и как порядочная жена позволила посадить себя на поезд, с которого сошла на следующей же станции. С Оливером они встретились час спустя и, не теряя времени, полетели во Флориду.
— Не знаю, — проворчал Оливер, которому все вокруг становилось не в радость. Он запутался во вранье, махнул рукой на живопись, Изабеллу уже ненавидел, но не мог от нее отделаться, страшно сожалел, что бессовестно обманывает Кристину, и перестал понимать, для чего, собственно, живет.
— Опять ты ворчишь? — требовательно спросила Изабелла, упирая руки в крутые бока. — Имей в виду: я приехала сюда отдыхать, а не любоваться твоей кислой физиономией. Так что будь добр, как-нибудь взбодрись.
Она деловито прошла к чемодану и стала извлекать из него многочисленные наряды. Оливер чуть было не крикнул ей: «Да катись ты со своим отдыхом к черту!», но успел одуматься. Он теперь уже почти полностью от нее зависел: жил и развлекался на деньги ее мужа, проводил с ней дни напролет и выполнял все ее пожелания, боясь, как бы она не претворила в жизнь несчетные угрозы. О честной милой Кристине он думал с мучительной тоской и уже знал, что вот-вот ее потеряет.
Оливер вернулся ровно через неделю — предстал перед готовившей бутерброды Кристиной со страдальческим выражением лица.
— Опять не помогло? — спросила она, отмечая про себя, что серьезный разговор сегодня, по всей видимости, опять не состоится.
— Сам не пойму, Малышка, — жалобно протянул Оливер. — Знаю одно: мне страшно не хватало тебя. — Он протянул руки, как когда их роман только начинался, но Кристина не пошла к нему в объятия, а категорично покачала головой.
— Не видишь? Я занята.
Оливер кивнул.
— Вижу. Собираешься поужинать?
— Угу.
— Можно составить тебе компанию?
Она повела плечом.
— Как хочешь.
Оливер долго и непривычно пристально на нее смотрел.
— Ты стала какая-то другая… — с неподдельной грустью, от которой в сердце Кристины шевельнулось вдруг что-то угасшее, пробормотал он.
Она мельком взглянула на него, не желая прислушиваться к чувствам.
— В каком смысле?
— Теперь ты как будто более, гм, взрослая… и более умиротворенная.
Кристина кивнула.
— Все мы меняемся. Особенно, когда взваливаем на себя слишком большую ответственность.
— Ты о салоне? — с несвойственным ему участием спросил он.