— А потом? — с надеждой в голосе спросил Оливер.
— Что потом? — Его настойчивость и этот ноющий голос начинали изрядно действовать на нервы.
— Уделишь мне хотя бы часок? Выслушаешь? — прошептал Оливер.
Кристина точно знала, что разговаривать тут больше не о чем, но — может, чтобы на какое-то время отвязаться от Оливера, а может, в память о прожитых вместе двух годах — ответила более мягко:
— Посмотрим.
— Буду ждать этого дня с нетерпением, — опять шепотом произнес он. — Ты и представить себе не можешь…
— Оливер, мне некогда, — прервала его Кристина. — Я ухожу, должна успеть собраться.
— Уходишь? — растерянно пробормотал он. — Куда?
— Тебя это больше не касается. Будь здоров!
Нажав на кнопку прерывания связи, Кристина в негодовании качнула головой. Он, наверное, думал, я весь остаток дня и целую ночь буду умываться горючими слезами! Не дождешься! Я продолжу нормально жить и больше никому не позволю над собой измываться!
Фредерик заказал столик на балконе. Дождь прекратился, и было довольно тепло. Кристина обрадовалась, узнав, что они будут ужинать на свежем воздухе, — после сегодняшнего происшествия закрытые помещения действовали на нее несколько угнетающе.
Когда официант подвел ее к столику, Беатрис и Фредерик уже о чем-то оживленно болтали. Кристина не без умысла немного опоздала — ей хотелось, чтобы на улице стемнело и ни Фредерик, ни Беатрис, взглянув при свете ламп в ее глаза, ни о чем не догадались.
— Простите, я припозднилась, — сказала она, садясь на свободный стул. — Как вижу, вы благополучно друг друга вспомнили, даже успели найти общий язык.
— Я рассказываю, как ты налетела на меня в метро, — с улыбкой сообщил Фредерик. — И как подумала, что я какой-то проходимец и хочу к тебе пристать.
— Я так подумала? — Кристина округлила глаза, замечая про себя: как хорошо, что они увлечены беседой и не особенно внимательно на меня смотрят.
— Подумала, подумала! — весело смеясь, заявил Фредерик. — В противном случае не стала бы напускать на себя такой строгости.
— Кристина у нас девушка порядочная! — Беатрис, скорчив забавную рожицу, подмигнула подруге. — В метро и на улице знакомится исключительно с бывшими одноклассниками.
Все трое засмеялись и принялись просматривать списки блюд в меню, которые бесшумно опустил на столик другой подошедший официант. Перед глазами Кристины запрыгали черные буквы. Держалась она, как надлежало, но внутри все не унималась дрожь, а от пролитых слез кружилась голова. Сосредоточиться на еде никак не получалось.
Интересно, надолго ли исчез Оливер? — потекли мысли в том же направлении. И как расстался сегодня с этой своей Изабеллой? Впрочем, какая мне разница? Кто-кто, а она совершенно не должна меня волновать!
При воспоминании о бесстыжей девице, стало до жути противно, и ее передернуло.
— Кристи? — взволнованно позвала Беатрис. Кристина очнулась от дум и медленно перевела взгляд на подругу.
— Что с тобой? — спросила Беатрис, внимательнее к ней присматриваясь.
— Ничего. — Кристина пожала плечами, лишь мельком взглянула на Беатрис и сделала вид, что продолжает изучать меню. О салатах и закусках все никак не думалось. В памяти навязчиво плавали картины из сегодняшнего дня, их сменяли воспоминания из совместного с Оливером прошлого. Хотелось понять, по каким законам все случается в жизни, постигнуть тайный смысл всего произошедшего, найти хоть в чем-нибудь успокоение.
— Кристина… — Фредерик осторожно дотронулся до ее руки. Она вздрогнула. — Делай заказ, — сказал он, кивая на застывшего в ожидании официанта.
— Что? — Кристина подняла глаза, с трудом переключаясь на окружающую действительность. — А, да. — Она закрыла меню, так и не прочтя ни единого названия. — Палтус-гриль, пожалуйста.
— Гриля нет, есть только тушеный, с винным соусом.
— Пусть будет тушеный. — Кристина рассеянно кивнула.
— И все?
— Да.
Она заметила, что Фредерик и Беатрис смотрят на нее с тревогой и подозрением, как могла беззаботно им улыбнулась и, чтобы избежать ненужных расспросов, сама заговорила про школу — про первое, что пришло на ум.
— А помните нашего учителя истории?
— Ганнибала? — спросила Беатрис. — Как можно такого уникума забыть! Замучил нас своим Карфагеном до такой степени, что я на всю жизнь воспылала ненавистью к Пуническим войнам, да и вообще к древности.
Фредерик рассмеялся.
— А я вот что-то его не припомню.
— Неужели?