К себе я возвращалась уже спокойней. Пока что всё было тихо, и можно было немного расслабиться. В комнате меня ожидал огромный букет алых роз. Ни Хелен, ни Марианн не знали, как он туда попал, и только вездесущий Хьюго сообщил, что видел, как сегодня во время ужина один из мужчин срезал розы в общем саду.
От сладостного запаха сразу же начала кружиться голова и на кончике языка появился неприятный металлический привкус. Меня стало подташнивать, не смотря на то, что я только вошла в комнату. Девушки тоже неважно себя чувствовали. Выводы сделать было несложно.
– Леди, – Хелен сразу выставила Хьюго за порог и, прикрыв локтем рот и нос, подошла к цветам. – Они отравлены! Нужно срочно вызвать канцлера и врача, а цветы выбросить.
Слишком рьяно Кристиан стала избавляться от соперницы. Но отравлять цветы слишком пошло, глупо и предсказуемо.
– Хелен, открой окна и оставь цветы в покое. Марианн, вызови мага и сообщи канцлеру о попытке отравления. Хьюго. Да, мелкий проходимец, я знаю, что ты никуда не ушел, срочно беги на кухню и тащи сюда молоко и яичный белок. И сам выпей.
Непонимание во взглядах. И только до Хелен быстро доходит смысл моих слов, и она открывает все окна.
Если бы не дедушкин архив, я бы и не поняла, что происходит. Магия и благо и беда, а соединенная с ядами, она становится просто смертельно опасной. Самой по себе ртутью отравиться сложно, но вот магической ртутью, что используют в современной металлургии, на раз. И цветы наверняка поставили специально. Ведь всё можно после списать на них, но при обследовании они никакой опасности не покажут.
Опасный металл должны были спрятать так, чтобы больше всего страдал тот, кто спит в кровати, но под ней и в ней прятать не логично. А вот на балдахине.
Прикрывая нос и рот рукавом, я залезла на кресло и встала, чтобы видеть то, что творится над кроватью. Как и подозревала, к одной из деревяшек были прикреплены тонкие металлические пластинки из магической ртути. Самой лезть к ним я не стала, понимая, как это опасно, а потому выгнала всех из комнаты, и сама вышла следом. Всё что мы могли, уже сделали.
Спустя пару минут подтянулся и Хьюго с кувшином, а следом и маг с канцлером, решившим на этот раз не идти тайными путями.
И мне, и девушкам было уже не хорошо. У меня, как больше попавшей в поле действия ртутных испарений, уже шла кровь из десен. Да и Хелен прижимала ко рту ладонь, сдерживая тошноту.
Маг, увидевший наше состояние, быстро достал порошок, и добавил в белок, после чего заставил нас выпить. Вмиг стало так хорошо, что казалось, будто бы я умерла. Каждая клеточка будто бы очистилась и по телу пронеслась легкость. Насколько же сильную магию использовали?
***
– Ты можешь быть не такой безалаберной! – От очередного крика поморщилась и приложила к гудящей голове мокрое полотенце. Действие противоядия прошло, и начали проявляться побочные эффекты. И головная боль была не самым страшным из них. На мой взгляд, сейчас самым большим побочным эффектом было наличие канцлера в моей новой комнате.
Грохот подвигаемого стула, и я стону от очередного взрыва в голове, но канцлер и не думает замолкать. Он будто бы наслаждается моей беспомощностью и болью.
– Дура. Идиотка отмороженная. Тупица! Зачем я вообще с тобой связался! – Слова ранят, и причиняют ещё больше боли. В канцлера летит мокрое полотенце. И пусть оно спасало от жара, но мне просто необходимо бросить что-нибудь в его наглое лицо.
– Я не просила меня сюда забрасывать с минимумом информации. – Практически рычу, прикрывая глаза. От броска все силы, что ещё оставались в моем организме, иссякли. Ожидаю нового крика и продолжения скандала, но Реян молчит. Слышны капли воды и тихие шаги. На лоб опускается новое холодное полотенце, давая облегчение. За это я даже готова на несколько минут, пока оно не нагреется, простить канцлера.
Матрас слева прогибается от мужского тела, но открыть глаза я просто не могу, настолько клонит в сон, и остаётся только говорить. Вздох и тяжелая мужская рука с необычайной аккуратностью поправляет ткань на моем лбу, а после проводит ладонью по волосам.
– Ну да, давай у меня еще, и волосы будут мокрыми. – Бурчу я с деланным недовольством. Реян хмыкает, но руку не убирает, продолжая поглаживать меня по голове, и с каждым его движением становится легче дышать.
– Какая же ты язва. – Тихий шепот.
Боль уходит. Постепенно, словно раньше был прибой, а после пришло время отлива. Когда вновь появляется лёгкость, хоть и понимаю, что это ненадолго, но всё-таки открываю глаза и сажусь в кровати, пусть Реян и недоволен моей самодеятельностью. Он убирает руку, но не встаёт с кровати, продолжая смотреть на меня своими огромными морскими глазами. Смущаюсь, но спокойно гляжу на него.