— Не верю, — решила поиграть в Станиславского Ленка — и по-своему была права.
— Ленусик, — жалобно сказала Юлька, — ты ведь после этого от меня не отвернешься?
— После чего — этого? — удивилась все понимающая подруга.
Юлька осторожно дотронулась до ее руки и начала говорить:
— Про корь ты мне рассказывала, так?
— Так, — подтвердила та.
— А хочешь, расскажу про другие твои болячки?
— Ну…
Ленка замялась. Будучи девушкой от природы неглупой, она хорошо знала, как неприятно людям узнавать о себе что-то сокровенное и в какую сторону меняются отношения после подобных разговоров.
— Ладно, Ленок, забудь. Ты моя единственная подруга и препарировать тебя нет нужды. Но, близорукость твою я все же вылечу.
И Юлька проделала несложную манипуляцию, заставляя тело подруги чуть-чуть мобилизовать свои ресурсы и отдать команду железам выделить сколько-то нужных веществ, которые заставили глазные мышцы сократиться до нужного размера. Заодно она убрала легкое помутнение хрусталика.
Лена сняла очки и, удивленно повертев их в руках, положила на стол. Потом открыла книгу с мелким шрифтом. Вытянув руку, стала читать вслух, не слыша произносимых слов и не понимая их значения. Она получала удовольствие от самого процесса, наслаждаясь возможностью читать без очков.
— Ну что ж, убедила. И что думаешь делать?
— Так не знаю я, — жалобно проблеяла Юлька, — потому и пришла, что, думала, ты посоветуешь.
— А что тут думать? Открывай свою клинику. Люди толпами повалят. И никаких тебе главврачей, стоящих над душой и указывающих, кого лечить и как.
— Но… но ведь это знахарство, — неуверенно промямлило столь горячо убеждаемое дарование. — А я же врач.
— Вот и будешь врачевать. И без задней мысли, кому лизнуть жопу, чтоб не испортили карьеру, отложив при этом все дела и забросив действительно нуждающихся в помощи людей.
Услышать такое из уст тихой и послушной Пестровой было удивительно. Но, видимо, Юлька просто видела в Ленке то, что хотела, не обращая внимания на не совсем понятные стороны ее натуры.
— И как же я ее открою, клинику? Это ведь, наверное, дорого?
— Да уж, на зарплату хирурга районной больницы такое дело не поднимешь.
— Ну вот, а говоришь, все просто.
— Никто не говорил, что будет просто, вопрос стоит так: или — или. Либо ты устраиваешься в какую-нибудь периферийную больничку, в которой обязательно найдется свой Вячеслав Юрьевич, желающий прогнуться перед тем, кто повыше, и въехать на твоих плечах в рай. Или же наплюй на все это и давай начинай собственное дело. А я помогу на первых порах, в смысле клиентуры. Хотя богатенькие к нам почти не ходят.
— Но, ведь это незаконно.
— А кто не рискует, тот и в лес не ходит.
Такая каша из народного фольклора вызвала улыбку, и на душе у Юльки полегчало.
Ленка тут же схватила трубку телефона и, набрав номер, попросила Звереву.
— Она свой зубодробильный кабинет открыла недавно. Проконсультирует, что и как.
«Зубодробительнице» со столь серьезной фамилией был задан лишь один вопрос:
— Ирка, во что тебе это обошлось? Выслушав ответ, Ленка положила трубку и взглянула на Юльку:
— Да, этот путь не для тебя.
— Почему это? — встрепенулась та. — Чем же это я хуже?
— В том-то и дело, что не хуже. Допустим, пять тысяч долларов найти-то можно. Но, вот деревянной валютой ты расплачиваться вряд ли захочешь.
— Какой такой деревянной?
— Теми самыми двумя палками, за которые мама Вовочки шубу купила.
Сообразив, о чем речь, девушка покраснела, но Ленка хлопнула ее по плечу:
— Не дрейфь, прорвемся.
Алексей Иванович стоял под дверью этой квартиры уже второй раз. И второй раз ему не открывали, что еще больше укрепило его в решимости найти так поспешно исчезнувшую врачиху. Номер телефона в отделе кадров ему не дали, и он вынужден был мотаться как пацан в Москву. Вместо того чтобы съездить на рыбалку, да просто отдохнуть, наконец. Постояв немного перед безмолвствующей дверью, Смирнов решительно позвонил к соседям. Выглянувшая тетка подозрительно оглядела его с головы до ног, после чего спросила:
— Вам кого?
— Извините, я с работы вашей соседки. Юлия Даниловна уволилась несколько дней назад, и я бы хотел с ней поговорить.
— Не знаю никакой Юлии Даниловны — отрезала мегера в ответ и попыталась захлопнуть дверь.
Но, легкое касание тотчас вызвало улыбку на лице, и она более любезно сообщила:
— Раз уволилась, то или к матери поехала, в Семеновск, или же у подруги.
— Простите, а нельзя ли поточнее?
Смирнов начинал терять терпение, но нажимать было опасно. Жизнь этих мягкотелых так хрупка, а сведения могли и не стоить этой жалкой жизни. Не то чтобы ему было ее жаль, просто Алексей Иванович был прагматиком и предпочитал не светиться попусту.
— Ну Семеновск — это где мать ее живет, а Ленка— в Матешине..
— Про Матешино понял, а у Семеновска кроме Юлиной матери другие ориентиры есть?
— Это где-то в Сибири, за три тысячи километров. А боле не знаю ничего. А подруга ейная тоже дохтуром работает, там и больничка всего одна на весь поселок. Правда, Ленка его городом называеть, а по мне, так село селом.
Семенов отпустил руку женщины и, не попрощавшись, сбежал по ступенькам. Вряд ли уволенная практически сразу после получения диплома девушка рискнет поехать домой. Провинциалки, как правило, горды и желают вернуться в свой закуток на коне. Так что наиболее вероятным было неведомое Матешино.
Алексей сел в машину и достал с заднего сиденья ноутбук. Выведя на экран карту области, он отстучал на клавиатуре название. И вот уже искомый населенный пункт призывно замигал, как бы приглашая в гости. Выходило не так уж и далеко, всего-то километров девяносто от Москвы. И Смирнов завел мотор.
В поселке городского типа шел дождь. Лужи пузырились, и редкие прохожие, накрыв головы кого чем угораздило, спешили побыстрей оказаться под крышей. Пару раз остановившись и спросив дорогу, Смирнов наконец подъехал к старому зданию. Он взял зонтик и, захлопнув дверцу, пошагал ко входу.
Судя по всему, Юдина подруга была личностью популярной. И как пройти в ее кабинет, посетителю указали сразу. Но, увы, она сидела за столом, и больше в кабинете никого не было.
— Вам кого?
— Да, знаете, я по поводу Юли…
— И зачем же она вам понадобилась?
Стремясь добиться откровенности, визитер привычно протянул руку, чтобы заставить собеседницу «поплыть», но та отстранилась, давая понять, что фамильярность ей неприятна.
— Понимаете, две недели назад, в ее дежурство, к ним поступил мой младший брат. Мальчик совершенно отбился от рук, и, судя по всему, у него неприятности.
— Юля вряд ли годится в няньки.
— Пожалуй, нянчить его поздновато. Просто она последняя, кто с ним разговаривал. И негодяй сбежал, хотя был ранен. Вот я и хотел уточнить, может быть, в разговоре он что-то упомянул. Какой-нибудь намек, малейшая зацепка…
— Все может быть, — стала оттаивать хозяйка кабинета. — Да вы садитесь, она скоро должна зайти.
Они сидели и пили чай. Молодая врач неожиданно оказалась весьма приятной и интересной собеседницей. И Алексей Иванович невольно поймал себя на мысли, что впервые за много лет он не испытывает чувства брезгливости, общаясь с одной из тех, кого про себя называл «мясо».
Послышалось цоканье каблучков, и Смирнов невольно напрягся. По коридору шел кто-то необычный. И этот таинственный кто-то был явно одной с ним породы. Та же упругая аура, создающая иллюзию щита. И он не смог бы забрать у него ни грамма, ни кванта жизненной энергии. Это было опасно, хотя Алексей Иванович и сам не мог объяснить, в чем заключается угроза.
Дверь вдруг широко распахнулась, и на пороге появилась девушка, заставившая его так много побегать. Светлые волосы влажно блестели, курточка потемнела и набухла от сырости. На лице двумя слезинками застыли капельки дождя. И они, словно магнит, приковали взгляд Алексея Ивановича, не давая отвести глаз.