«Давайте, то есть давай! А ты совсем не читаешь?»
«Ну почему, я как раз один из тех не многих».
Как ни старалась я пропускать многочисленные ошибки, всё же их обилие в сообщениях Макса казалось весьма странным для книголюба, и внутренняя змейка снова шевельнулась в голове и подбросила порцию сомнений и подозрений. Изо всех сил я пыталась избавиться от стойкого ощущения, что Макс врёт Лене, но с каждой новой строчкой оно росло и ширилось.
«А кто тебе нравится?» – Это продолжает выяснять Лена.
«Пушкин!» – И вновь страничку озарил радостный смайлик.
Да уж, Пушкин! А спроси что-нибудь из Пушкина, что он процитирует?..
«Мороз и солнце – день чудесный!» – произнесла я вслух не без ехидства. Что-то во всём этом казалось ненастоящим, неестественным, фальшивым, как искусственные зубы…
«А я фантастику люблю, Стругацких. А тебе нравятся они?» – Сообщения уже шли одно за другим с разницей самое большее в минуту.
«Нравятся». – Казалось, Макс старается осторожно отдалиться от скользкой темы.
Но Лена, наоборот, попыталась её развить:
«А что тебе больше всего у них нравится?»
Ответ на это сообщение пришёл от Макса с лёгким запозданием – через пять минут.
«Отель «У погибшего альпениста».
«АльпЕниста!» Ох, боже мой…
Интересно, на что ушли пять минут между вопросом и ответом? Уж не на поиск ли произведений Стругацких в «Гугле»?..
Лена ответила сразу же.
«Надо же, и мне тоже! Ещё мне нравится…»
Незаметно я погрузилась в чтение с головой, изучая интересы двух персонажей – Лены и Макса. Теперь буду знать, чем оперировать в разговоре с последним. Мотогонки, Пушкин… Впрочем, первое для Макса явно важнее.
Сделав небольшую передышку от мучительной переписки, я изучила Ленину страницу подробнее. Непринятые подарки от Макса – шесть штук, лёгкая попсовая музыка, в основном современная зарубежная, девяносто семь друзей…
Евгения Крутикова, Николай Забелин, Белка-в-колесе, Людмила З., Семён Шустов… Некоторые просто со скобочками и звёздочками.
Общих знакомых у нас не оказалось, и я вернулась к любовным посланиям жениха и невесты.
Они переписывались каждый день. Многое я узнала и о Лене. Родителей нет – мама недавно трагически погибла, а отец умер семь лет назад, утонул по пьянке. Живёт она с дедушкой. Закончила колледж, работает парикмахером в салоне красоты, иногда берёт частные заказы. Но маленькая семья всё время залезает в долги, потому что дедушка постоянно болеет. Как-то раз проскользнуло, что Лена устала от скучной жизни, в которой ничего не может себе позволить, в то время как её ровесницы раскатывают на машинах и отдыхают за границей.
Макс отвечал, успокаивал, утешал, давал надежду на светлое будущее. Меня вновь охватило чувство ревности.
К семнадцатому мая от него пришло предложение пожениться.
Вечером того же дня Лена ответила согласием – причём, радостно, бурно, со смайликами-поцелуйчиками! Читать их сюсюканья было невыносимо! Я почувствовала к бывшей невесте острую неприязнь.
Тем более странно её исчезновение и разрыв с парнем…
Сообщение Лены Максиму от восемнадцатого мая. За пять дней до моего приезда в Рубиновск.
Прильнув к экрану чуть ли не вплотную, я вся обратилась во внимание.
«Максим, мне нужно сообщить тебе что-то важное. Ты стал мне очень дорогим человеком, самым близким после дедушки…»
Внезапное откровение опять неприятно царапнуло, но необходимо было до конца испытать эту терзающую муку.
И следующая же фраза чуть не вышибла из-под меня неудобный гостиничный стул.
«Дело в том, что скоро я должна получить наследство, – оповещала Лена. – Очень большое наследство!»
Ого! Наследство! Дело приняло крайне неожиданный оборот!
Характерный щелчок раздался так громко, что я вздрогнула всем телом.
Лене пришло новое сообщение. Засиял значок-единичка.
Поколебавшись пару секунд, я осторожно нажала на него.
Хм. Письмо от некоего Константина Зимина. Видимо, первое за всю историю переписки…
Раньше сообщений от него не поступало, и в друзьях он не числился.
Константин Зимин… Что-то знакомое.
Я тут же заглянула на его страницу. Странная какая-то… Ни музыки, ни фото, ни друзей… Абсолютно пустая. В глаза бросилась аватарка – фигура человека в тёмной накидке и наброшенном на лицо капюшоне. Вместо лица под капюшоном чернело размытое пятно. Внезапно меня охватил глубинный мистический трепет. Показалось, что я вторгаюсь в какую-то другую реальность, прикасаюсь к чему-то запретному и даже опасному… Но любопытство пересилило необъяснимый страх.