Оставив ее тело с ножом, торчащим из глазницы, он пошел по узкому коридору, пока не нашел маленькую ванную, где вымыл руки под холодной водой. У него оставалось мало времени. Нужно успеть вернуться в цирк до окончания представления, когда из ворот парка хлынет толпа, и вся площадь будет наводнена мужчинами, женщинами и детьми.
Тафти вытер руки о потрепанное полотенце и бросил его на пол. Войдя в соседнюю комнату, которая принадлежала Колину, он покачал головой. Обстановка была, мягко говоря, скудной. На полу валялась пара игрушечных машинок, а на кровати лежал одноглазый, потрепанный старый медведь. Стянув потрепанный чемодан с верхней полки шкафа, Тафти открыл ящики и запихнул в него немногочисленную одежду. В шкафу висела пара заплатанных джемперов, брюки и зимнее пальто. Он засунул их в чемодан, бросил поверх медведя и закрыл чемодан.
Не оглядываясь, он сбежал вниз по лестнице и вернулся на кухню, где сунул ноги в смехотворно большие клоунские ботинки. Выйдя через заднюю дверь, Тафти добрался до прохода. Вспомнив о листовках, понял, что ему придется вернуться в дом, чтобы их забрать. «Глупый Горди, с тем же успехом ты мог оставить след из хлебных крошек, по которому полиция могла бы добраться до цирка».
Улица по-прежнему оставалась пустынной, и он пустился трусцой обратно к маленькому входу, через который вышел, надеясь, что его никто не увидит. Обычно он неплохо бегал. Ему приходилось, чтобы не отставать от клоунов, но чемодан, хоть и не полный, обременял его. Тонкая пленка пота под жирной краской вызывала неприятное ощущение, что его голова вот-вот взорвется.
Горди удалось вернуться в цирк как раз в тот момент, когда он услышал финальный бис. Сейчас он должен быть там вместе с остальными, принимая свой последний поклон.
Он не собирался возвращаться на арену, но эго, которое становилось слишком большим, вынудило его. Свет горел ярко, зрители стояли и хлопали в такт музыке. Он бросил чемодан под ближайший фургон и начал крутиться в центре арены. Ему нравились аплодисменты. Если кто-то интересовался, что у него на костюме, Горди отмахивался и делал вид, что понятия не имеет, о чем речь. Он остановился рядом с Шорти и размахивал руками, ухмыляясь от уха до уха.
Свет наконец-то погас, и Горди вышел из палатки и направился прямо к своему трейлеру. Открыв дверь, он услышал легкий храп, доносящийся с маленькой кровати, где он оставил Колина. Горди стянул с себя парик, затем снял костюм. Подняв его, чтобы осмотреть повреждения, покачал головой и выругался. Подойдя к маленькой раковине, он вставил в нее пробку. Затем, достав из шкафа коробку с мыльными хлопьями, вытряхнул их в холодную воду. Погрузив костюм в раствор, он оставил его отмокать.
Горди начал оттирать свой клоунский грим. Он не думал, что кто-то видел его на улице Колина, но лучше убедиться в этом. Когда он стал больше похож на старого доброго Горди Маршалла, то оделся и пошел за чемоданом Колина. Звуки смеха и разговоры из разных фургонов и трейлеров наполняли воздух.
Так всегда было в последний вечер после успешного представления. Рабочие цирка уже разбирали огромный шатер и работали до поздней ночи. Все животные сидели в клетках и ели свою долгожданную еду.
Горди подошел к неприметному фургону и вытащил из-под него чемодан. Затем повернулся и, насвистывая, пошел обратно к себе. У него возникло искушение положить чемодан и пойти выпить пива с остальными клоунами, но он не смог бы сосредоточиться на их разговоре. Если вдруг придут искать, он может сказать, что у него то же самое, что и у Колина. Это заставит полицию оставить его в покое, и он сможет сидеть и наслаждаться содеянным.
Глава 7
Энни пристегнула Альфи в его автокресле. Закрыв дверь, она повернулась, чтобы обнять Джона, который ждал, широко раскинув руки. Есть что-то очень успокаивающее в том, когда тебя обнимает священник. Они отстранились друг от друга, и она улыбнулась ему.
— Вы официально лучший специалист по объятиям из всех, кого я знаю.
— Спасибо. Я приму это как большой комплимент, особенно учитывая размер рук молодого Джейка, не говоря уже о твоем бравом муже.
Энни хихикнула.
— Не поймите меня неправильно, они оба очень хороши в этом, но есть что-то особенное в объятиях от вас.
Джон взъерошил ее волосы.
— Энни, мне нравится думать, когда я лежу в своей одинокой постели и размышляю о том, что если бы у меня были дети, то могла бы быть такая дочь, как ты. Иногда я задаюсь вопросом, не потратил ли свою жизнь впустую.
Его бледно-голубые глаза наполнились слезами, и Энни почувствовала волнение в груди. Ее сердце сжалось при виде того, как он расстроен.
— Вы в порядке, Джон?
Он кивнул.
— Я весь последний час болтала о себе, а о вас мы почти не говорили. Вы уверены, что все в порядке? Вы ведь не больны?
— Все нормально — просто я сентиментальный, жалкий старик. Знаешь, все время думаю о том, какой сложилась бы моя жизнь, если бы я отказался от Бога много лет назад.
Энни взяла его за руку.
— Позвольте мне сказать, Джон, что из вас получился бы замечательный отец, в этом нет никаких сомнений. Но и священник из вас вышел отличный. Посмотрите, скольким людям вы помогли за эти годы. Вы спасли меня, когда я нуждалась в помощи. В мире не так много мужчин, таких самоотверженных и сильных, как вы.
Он улыбнулся и сжал ее руки.
— А ты спасла меня, Энни, так что мы квиты. Ну, до следующего раза, когда ты появишься с костями какой-нибудь сумасшедшей старой ведьмы, засунутыми в пластиковую коробку. — Он подмигнул ей.
Энни покраснела.
— Честно скажу, я надеюсь Бог этого больше не допустит. Иногда я все еще просыпаюсь в холодном поту от мысли, что она там, скребет своими длинными ногтями по окнам. — Энни вздрогнула.
Джон отпустил ее руку и отступил назад.
— Мы оба. Теперь иди и не трать мое время. Я занятой человек, ты знаешь. Скоро нужно будет пойти и поговорить со старыми девами из бридж-клуба в церковном зале, которые все, наверное, моложе меня.
Энни наклонилась, поцеловала его в щеку, затем подошла к машине со стороны водителя и забралась внутрь. Джон махнул рукой, и она повернула ключ в замке зажигания. Пора возвращаться домой. Энни посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы бросить последний взгляд, и ей показалось, что она увидела высокую темную тень за отцом Джоном. Повернувшись, чтобы посмотреть на него, она с облегчением вздохнула не заметив ничего.
Она устала. Ее просто подвели глаза. Подняв руку, Энни помахала, а затем отправилась в путь. Она надеялась, что вокруг Джона не витает какая-то темная сущность, истощая его энергию и заставляя чувствовать таким подавленным. Она всегда видела его только веселым, теплым и счастливым, за исключением тех двух случаев, когда они боролись за свое спасение.
Альфи ворковал на заднем сиденье машины, и Энни улыбнулась про себя. Она не возражала, если бы Софи или Элис пришли поиграть с ее малышом, но ей не хотелось других призрачных гостей.
Когда она ехала через оживленный Боунесс, то проехала мимо Джейка, регулировавшего движение возле пирса, где произошло, похоже, небольшое дорожно-транспортное происшествие.