***
— Метида, прекрати!
Чернота вокруг внезапно исчезла и вместе с ней ушла боль и ломота в теле. Ами рухнула на белые плиты и схватилась за ребра, пытаясь отдышаться.
— Вспомнила-таки? — горько произнес над ее головой голос Кали.
Ами с трудом подняла глаза, прикрывая их ладонью от слепящих белизной небес.
— Зачем? Зачем ты все это делаешь? — выдохнула она.
Только теперь она заметила то, на что не обращала внимания раньше. Длинные алые волосы Кали у корней были темно-синими, почти черными, угольный карандаш немного менял форму глаз, но все равно оставил их характерную вытянутость. Все неуловимо знакомые черты встали на свое место. Ами не могла вспомнить, где ее видела лишь потому, что ни разу не встречала ее в этой жизни.
— Делаю что? — насмешливо скривилась Кали. — Нападаю на людей в поисках Светочей? Все это лишь одна большая ловушка для тебя. На самом деле они мне совсем не нужны.
— Почему ты меня ненавидишь?
— И ты еще спрашиваешь, теперь, когда вернула все свои воспоминания? Ты предала нас, сбежала на Терру с этим мелким жабенышем, обрекла на гибель свою семью и планету, оставив ее без защиты! И ради чего? — Кали сердито стукнула кулаком о ладонь. — Скажи, разве твое бегство сделало тебя счастливой? Ты была счастлива, когда твой жабеныш зарезал тридцать лунных стражников во время нападения на Лунный дворец? Была счастлива, когда он хладнокровно убил твою подругу Марс? Была, когда он пришел за тобой?
— Я не…
— Я заботилась о тебе с самого твоего рождения, неблагодарная дрянь! — взорвалась Кали. — Я любила тебя, я хотела, чтобы у тебя было все самое лучшее, и вот как ты мне отплатила! Посмотри вокруг!
Она развела в стороны руки.
— Знаешь, почему здесь так пусто? Потому что через несколько мгновений Металлия обрушит свою мощь на Меркурий и купол, защищающий нас, треснет! Жителей ближайших к замку улиц мы успели отправить через порталы на Луну, но все те, кто жил ниже — крестьяне, лавочники, фермеры, мужчины, женщины и дети — все они сгорели живьем, когда купол рухнул! Так же, как наши родители. И все это — твоя вина! — и Кали сплюнула на землю у лица Ами.
— Нет.
— Нет? — удивилась Кали.
Ами медленно поднялась, ощущая, как подгибаются от слабости колени, но выпрямилась, встала ровно и вскинула подбородок.
— В этом не было моей вины. Или, по крайней мере, это была не только моя вина. В том, что случилось с Маринером, в том, что случилось с Лунным дворцом, виновата только Металлия и ее неуемный голод. Никто не смог бы спастись от нее — я знаю, я билась с ней дважды. И когда она напала, я была там, где должна была быть — рядом со своей принцессой.
— Я была твоей сестрой!
— И я любила тебя, как положено любить сестер. Но ты не имела права решать мою судьбу. И сейчас не имеешь.
— Я уничтожу тебя. За Меркурий. За наших родителей. За свою разбитую мечту о сестре.
Они стояли друг напротив друга, на навеки застывшей за миг до гибели планете из воспоминаний Метиды — два отражения Меркурия, две ее стороны.
Сейлор Меркурий, воин этой планеты, билась со многими врагами. В обычной жизни она была спокойной и скромной, но все это исчезало в пылу битвы. Она убивала, и убивала безжалостно. Когда-то, давным-давно, она своими руками убила человека, которого любила, только чтобы злая женщина с алыми, как кровь волосами, не могла и дальше осквернять его тело тьмой.
Но тогда на кону стояли судьбы целых миров. И во всех последующих ее сражениях тоже.
Сейчас же ей предстояло бороться всего лишь за свою жизнь. А если так — имела ли она право на убийство? Могла ли, защищаясь, пожертвовать жизнью собственной сестры?
Ей даже не требовалось времени на раздумье.
— Я не буду с тобой сражаться, Метида.
Сестра горько усмехнулась.
— В таком случае ты умрешь быстро.
Ами закрыла глаза, чувствуя, как воздух вокруг зазвенел от энергии, что стекалась к ее сестре. Ами не было страшно.
У нее было многое. Мама научила ее стремиться к знаниям, а отец — находить время для маленьких радостей. Она узнала, что такое настоящая дружба, благодаря Усаги и девочкам.
Наконец, напоследок она провела время с тем, кто всегда был для нее дорог.
А что до ее жизни…
Она все равно вернется, чтобы защищать Хрустальный Токио.
Поэтому Ами не предпринимала попыток защититься, не старалась даже закрыться от направленного на нее удара.
Она просто ждала.
И когда Метида издала последний яростный вопль, выпуская свою смертоносную мощь, Ами просто вдохнула поглубже, запоминая сладкий вкус чистого воздуха.
Но не умерла.
Ослепительный до прозрачности голубой свет разлился волной по улице, и Ами услышала сразу все — шум волн далеких рек, шепот текущих ручьев, мягкий шелест озерной глади. Ее окутало теплой энергией, и Ами с радостью отдалась ей.
Время в застывшем мире вдруг вновь пошло. Раздался далекий стеклянный треск.
Метида в страхе вскрикнула.
Ами улыбнулась и позволила голубому свету, как матери, обнять ее, нырнула в знакомую энергию, светлую и чистую.
Она не боялась.
Что бы ни случилось, Меркурий на ее стороне.
========== Часть 10 ==========
Едва Ами пересекла порог комнаты в общежитии, как ее тут же заключили в удушающие объятия.
— Наконец-то! — прокричала ей в ухо Салли, — я уже не знала, что и думать! Позвонила в полицию — эти остолопы сказали, что ты могла загулять с дружком и скоро вернешься, представляешь? Потом я хотела найти номер твоей мамы, или отца, или подруг, но ты словно шпионка какая-то, нигде не оставляешь зацепок. Погоди, — Салли отстранилась от Ами, но продолжила крепко сжимать ее плечи, — ты шпионка, да? Тебя поэтому не было — ты выполняла опасное задание?
— Я не шпионка, Сал, — прервала ее Ами, прежде, чем соседка смогла перевести дыхание и продолжила тараторить. — Мне просто… надо было помочь…
Она внезапно замялась. Говорить кому-то о Цоизите, пусть даже не называя его имени, было непривычно.
— Другу, — закончила она. — Да, у моего друга возникли некоторые трудности, и я пообещала ему помочь. Прости, что не предупредила.
— Друууугу, значит, — многозначительно протянула Салли и, к немалому ужасу Ами, заговорщицки подмигнула. — Ну Мицуно, ну даешь! А приехала-то скромница-скромницей, кроме книжек ничего не видела!
— Да нет же, — по привычке стала оправдываться Ами, — мы с ним не…
Однако теперь сказать, что она и Цоизит не вместе, просто язык не поворачивался.
Когда она очнулась, Цоизит держал ее в объятиях и что-то лихорадочно шептал, расцеловывая в обе щеки. Проходившие мимо участники парада бросали на них заинтересованные взгляды. Кто-то даже рискнул подойти и спросить, не нужен ли им врач. Цоизит на это резко рявкнул, что их тут, целителей, и так двое, сами справятся. И больше никто не стремился прийти на помощь.
Ами все еще было больно, словно кто-то обмотал ее раскаленными цепями. Она пошевелилась, в надежде размять сведенные мышцы и ослабить боль, но та стала только сильнее.
А Цоизит вдруг замер.
— Ами! Живая! — наконец выдохнул он, прижимаясь лбом к голубому камню в ее диадеме.
— Широ… — мягко шепнула Ами и улыбнулась испуганным зеленым глазам, — Горячо…
— Ох, прости!
Цоизит отстранился и сделал два глубоких, расслабленных вздоха.
Горячие объятия его силы исчезли.
— Я даже не понял, что произошло, — затараторил он, помогая Ами подняться и поддерживая, словно хрустальную. — Просто в какое-то мгновение все потемнело, раздался треск, а потом Кали исчезла, а ты рухнула на землю как мертвая. Я не мог нащупать пульс, не мог уловить дыхание… даже сердце едва билось. Знала бы ты, как я перепугался…
— Я знаю, — остановила его Ами, — у тебя на лице все написано. Но бояться больше нечего. Все закончено.
— Все? — удивился Цоизит. — Кали больше не объявится?
Ами замолчала и подняла взгляд на серое пасмурное небо.
Значит, здесь не прошло и секунды с тех пор, как она исчезла. Где же проходил ее разговор с сестрой — в глубинах ее сознания, в закутке времени, неподвластном Плутон, на настоящем Меркурии? И что, в таком случае, произошло с Метидой? Выбросило ли ее из той реальности так же, как Ами, или она теперь навечно потерялась в собственных воспоминаниях? Или же вовсе погибла?