Неужели он и впрямь рассчитывал, что кто-нибудь случайно окажется рядом, услышит его мольбу, сломает дверь и поможет выбраться? Скорее нет, чем да. Но инстинкт самосохранения требовал от него предпринимать хоть какие-нибудь меры, а так как он не мог больше ничего сделать, то оставалось только надрывать голос.
И вновь в голове всплыло это отвратительное слово – маньяк. В детективах оно обычно вызывает любопытство, в вечерних выпусках по ТВ – брезгливую неприязнь, а когда лицом к лицу сталкиваешься с неотвратимостью судьбы, в нём соединяется весь животный трепет перед рукой жестокого губителя.
Саймон представил в дверях тёмную фигуру с ножом в руках. Вот она приближается к нему, и на металлическом лезвии отражается холодный свет люминесцентных ламп. Достаточно одного быстрого движения, чтобы глубокая рана на горле беспомощной жертвы раскрылась кровавой улыбкой.
– Господь милосердный… – забормотал трясущимися губами Макферсон, хотя никогда не отличался особой религиозностью и набожностью. – Огради меня от зла… Будь мне заступником… И прости мне все мои прегрешения…
Между тем, дверь по-прежнему оставалась закрытой.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
В тишине гудели лампы, терзая слух монотонной непрерывностью.
"Этот звук сведёт меня с ума!" – отчаянно подумал Саймон, вскинув голову вверх.
Он провёл в полной неподвижности не менее шести часов и чувствовал, как затекли конечности. Заложник ненавидел это кресло, эту комнату и того ублюдка, который проделывал над ним подобные издевательства. Чаша терпения переполнилась, и мужчина стал оглашать помещение угрозами в адрес неизвестного мучителя.
– Выходи, сукин сын! Я хочу тебя видеть! Хватит прятаться!
Но никто не торопился отзываться на его грубые требования.
– Боишься показаться мне на глаза? – со злостью прокричал Макферсон. – Нравится наблюдать за мной исподтишка? Что ж, любуйся! Наслаждайся, говнюк!
Из-за долгого ожидания его страх трансформировался в странное желание унизить обидчика.
После короткой вспышки гнева мужчина затих и отдышался. Он внимательно следил за дверью, надеясь, что сейчас ручка повернётся, и он увидит того, кто причинил ему столько страданий.
– Ты там, я точно знаю! – вновь перешёл в наступление Саймон. – Ты слышишь меня, но предпочитаешь отмалчиваться, да? Наверное, у тебя не всё в порядке с головой, раз тебе нравятся подобные игры! Только я тебя расстрою: твоя игра – полнейшее дерьмо!
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
Он снова попытался восстановить в памяти события, которые могли бы прояснить ситуацию под названием "Саймон, ты по уши сам знаешь в чём". Вчера после работы мужчина заехал в супермаркет, чтобы сделать кое-какие покупки. На парковке к нему подошёл бродяга и протянул под нос грязную ладонь с просьбой одолжить немного мелочи, на что Макферсон ответил презрительным взглядом. Попрошайка тут же отвалил. Потом водитель завёл двигатель, выехал на дорогу и почувствовал странную усталость. Его начало клонить в сон. Саймону пришлось припарковаться у обочины, чтобы не угодить в аварию. А вот дальше – полнейшая темнота и неясность, словно режиссёр вырезал самую важную часть фильма, без которой сюжет развалился на две несвязные части.
Неужели это сделал попрошайка? Или он только притворялся, чтобы приблизиться и незаметно выпрыснуть в воздух какой-то специальный газ? Но зачем ему понадобилось похищать Саймона?
Макферсон перевёл взгляд на запертую дверь в надежде найти ответ, но ответа не было. Некто скрывался за нею, преследуя непонятную для мужчины цель.
"Может быть, он оставил для меня подсказку, а я её упустил?" – подумал Саймон и в очередной раз внимательно, дюйм за дюймом, осмотрел пустое помещение. Но ему не удалось обнаружить ни единого признака каких-либо посланий или намёков на смысл его пребывания в данной комнате.
"Делис наверняка уже сообщила в полицию о моём исчезновении, – утешил себя предположением пленник. – Там проверят записи с камер наблюдения и установят личность бездомного, который всё это подстроил".
Оставалось только ждать, когда дверь распахнётся, и сюда ворвутся вооружённые люди в масках, чтобы спасти его. Вот только сколько времени для этого понадобится? Голод и сухость во рту внушали Саймону определённые опасения. А что, если помощь прибудет слишком поздно?
Нет-нет, так не случится, потому что Саймон Макферсон не может умереть. Так не бывает.
<p>
</p>
* * *
<p>
</p>
Или бывает?
Оставаясь достаточно долго в беспомощном положении наедине с собственными мыслями, начинаешь понимать, что никто в этой жизни не даёт тебе никаких гарантий на безопасность. Безопасность – это иллюзия, усердно культивируемая обществом и создающая более или менее комфортное состояние спокойствия. Разве в ней есть место закрытой комнате со стоматологическим креслом и ремнями, которыми тебя привязывает к нему неизвестный псих? Разве в ней есть место полнейшей безнадёжности, потому что ты не можешь поесть и попить? Такое бывает только в кино, благодаря фантазии чокнутых сценаристов.
Но для Саймона всё изменилось. Прежняя жизнь осталась за пределами изолированного помещения, а он угодил в настоящий ад. Или это была только разминка в преддверии суровых испытаний?