— Придется сначала, — сказал Скаргин. — У нас есть достоверные сведения о том, что вы, Игорь Поликарпович, в декабре прошлого года обратились в мастерскую номер три горприбор-бытремонта с просьбой изготовить дубликат ключа. Так?
— Так, — едва слышно отозвался Христофоров.
— При этом вы пояснили слесарю, что супруга и вы работаете в разных сменах и вам необходимо иметь два ключа. Так?
— Так.
— Между тем вы не женаты.
— И не был, — еще тише сказал Христофоров.
— Ключ, который вы отнесли в мастерскую, тоже не ваш.
— Не мой, — вторил Игорь Поликарпович.
— Он от двери мастерской по ремонту электробритв, куда вы приходили под предлогом починки своей бритвы в декабре прошлого года. Так?
— Все так.
— Там вы и похитили ключ.
Христофоров сломал скрепку.
— Почему вы молчите, Игорь Поликарпович?
— Я никогда и ничего не крал.
— Но ключ вы украли, — сделав ударение на слове «ключ», сказал Скаргин.
— Нет, — упрямо возразил Христофоров.
Как же он оказался у вас?
— Мне его дали.
— Кто?
— Нина Кузьминична.
— Арбузова?
— Да.
Теперь за скрепки взялся Скаргин.
— Она дала вам ключ? Зачем?
— Попросила сделать дубликат.
— А для чего? Она вам объяснила?
— Нина Кузьминична сказала, что ничего плохого в моем поступке не будет, что она воспользуется ключом, чтобы восстановить справедливость.
— Интересно, каким образом можно восстановить справедливость с помощью украденного ключа?
Христофоров помедлил с ответом.
— Я только потом понял, что ключ ворованный, — пробормотал он. — Она сказала, что достала его, и я не подумал, как, откуда, а когда уже сделали дубликат, удивился: как же ей удалось достать ключ? — Христофоров, ища поддержки, посмотрел на Скаргина. — Не мог же Фролов сам отдать.
— Расскажите все по порядку, Игорь Поликарпович.
— Она, — начал Христофоров и поправился — то есть Арбузова, сказала мне, что когда-то занимала у Фролова деньги — пятьсот рублей. Через некоторое время с трудом собрала нужную сумму и отдала долг, но Фролов оказался мошенником — не захотел вернуть расписку, спрятал ее в своем шкафу на работе.
— Значит, на работе? В шкафу?
— Да, — простодушно подтвердил Христофоров. — Нина Кузьминична боялась, что Фролов через суд может потребовать от нее еще пятьсот рублей сверх возвращенного долга. Тогда она задумала рано утром или поздно вечером проникнуть в мастерскую и взять из шкафа расписку.
— Ну, а вы взялись помочь?
— Нет, сначала я отговаривал ее. Потом предложил вместе пойти к Фролову и объясниться с ним, пригрозить ему, в крайнем случае, милицией, но Нина Кузьминична отказалась.
— Любопытно. Почему?
— Она сказала, что это бесполезно: Фролов подлый, жестокий человек и добровольно ни за что не вернет расписку. Он ничего не боится, а в милиции ей никто не поверит.
— Сколько вам лет, Игорь Поликарпович?
— Пятьдесят четыре, скоро пятьдесят пять.
— Возраст, прямо скажем, не мальчишеский, — с горькой иронией сказал Скаргин. — Неужели вы всерьез поверили в эту историю?
— Конечно…
— К вашему сведению, Фролов имеет незаконченное высшее юридическое образование и ни при каких обстоятельствах не дал бы взаймы такой суммы без расписки, заверенной нотариусом, по крайней мере, без свидетелей. К слову, так поступил бы любой взрослый человек, за исключением, может быть, только вас.
— Подождите! — воскликнул Христофоров. — Выходит, Нина Кузьминична обманула меня? Вы это точно знаете? Я хочу сказать — она и вправду не занимала денег у Фролова?! Произошла какая-то ошибка!
— Никакой ошибки нет. Но не это важно, Игорь Поликарпович. Важно другое: как вы, зрелый человек, честно и добросовестно проработавший на заводе больше двадцати лет, могли пойти на такую авантюру? Независимо от достоверности истории с деньгами, вы-то могли понять, что ключ ворованный, что в таких случаях в милицию обращаться надо, а не к слесарю бежать… Нельзя же быть до такой степени прекраснодушным! Вы содействовали совершению преступления, поймите это!
— Что вы такое говорите?! — Игорь Поликарпович еще больше побледнел и схватился за сердце. — Если б я мог знать. Товарищ следователь, она просила меня украсть ключ из мастерской, очень просила, но я сразу отказался. Клянусь вам! Она сказала, что он висит на гвозде у входа, этот проклятый ключ! Но я твердо сказал, что ни за что на свете не пойду на воровство!