Вопрос: Так-таки ничего?
Ответ: Положила я на имя сына в сберкассу сто рублей. Спрашиваю Лену: а вдруг возьмет Витька да и снимет деньги? Он у меня, паршивец, с заскоками. Она говорит: мол, не бойся, для этого паспорт надо иметь. А Витька мой, хоть и выглядит на все двадцать, паспорта еще не имеет — пятнадцать лет ему. И что вы думаете, без всякого паспорта снял деньги и купил себе магнитофон…
Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Скаргин стоял на противоположной от комиссионного магазина стороне улицы и с интересом следил, как за витринами вдоль прилавков двигаются продавцы и последние покупатели.
Оставалось двадцать минут до закрытия. Молоденькая девушка из обувного отдела нетерпеливо посматривала то на часы, то сквозь стекло на улицу: очевидно, кто-то должен был встречать ее после работы. Редкие прохожие спешили мимо, опасаясь, что дождь вот-вот начнется снова. Быстро темнело. Из водосточных труб бежала вода, от мокрого черного асфальта исходила бодрящая свежесть.
Скаргин не прятался — это не входило в его планы; скорее, по привычке он выбрал место, откуда, оставаясь незамеченным, мог видеть вход в магазин и прилегающие два дома. В нише, где он устроился, было темно.
Скаргин терпеливо ждал, и, если бы его сейчас спросили, зачем он пришел к комиссионному магазину, ответ прозвучал бы несколько странно: «Посмотреть на то, чего нет».
За сегодняшний вечер он не раз проверял всю длинную цепочку своих умозаключений, рассматривал каждый довод и, несмотря на то, что допускал вероятность ошибки в чем-то отдельном, был уверен в конечном выводе, к которому пришел. Сейчас Елена Евгеньевна одним словом подтвердит или опровергнет его версию.
Девушка из обувного отдела наконец дождалась своего знакомого, улыбнулась ему сквозь витрину и что-то сказала Обуховой, стоявшей возле кассы. Елена Евгеньевна посмотрела на часы, кивнула и понесла к двери табличку «Закрыто». Последние покупатели стали покидать магазин.
Яркий верхний свет погас. Вещи на полках мгновенно потеряли свой лако-хромо-никелевый блеск, помещение погрузилось в полутьму, лишь витрины продолжали переливаться хрустальным великолепием сервизов.
Через несколько минут на улицу начали выходить продавщицы. Среди них была и Обухова. Она вытянула руку, убедилась, что дождь закончился, подняла воротник легкого кожаного пальто и осторожно ступила на тротуар.
На углу, попрощавшись с девушками, она остановилась. Скаргин находился в нескольких метрах от нее и увидел, как от противоположного угла к ней направился мужчина в короткой нейлоновой куртке.
В это время из-за поворота, ослепив Скаргина фарами, выехал автомобиль. Как назло, он притормозил, пропуская замешкавшуюся на перекрестке парочку. «Заметила», — подумал Скаргин и, чертыхнувшись про себя, побрел через улицу. Обухова шла ему навстречу, издали улыбаясь ярко накрашенными губами. Мужчины в куртке не было и в помине.
— Здравствуйте, Владимир Николаевич. — Она доверительно дотронулась до его руки. — Какими судьбами?
— Случайно, — буркнул Скаргин. — Поверите?
— Великолепно! — Обухова игриво хихикнула. — А вы хотите? Если хотите — поверю.
— А если нет? — в тон ей спросил Скаргин.
Обухова полезла в сумочку, будто хотела найти там ответ, но так ничего и не нашла.
— Как хотите, — сказала она. — Я старалась с вами по-хорошему, а вы…
— Давайте по-хорошему, — согласился Скаргин. — Скажите, например, что за мужчина поджидал вас после работы?
— Мужчина? — удивилась Елена Евгеньевна.
— В куртке, — подсказал Скаргин.
— Ах, мужчина! — Обухова деланно засмеялась. — Приятель. Только и всего.
— Если я попрошу назвать имя, фамилию, адрес, вы, конечно, скажете, что знаете только имя. Не правда ли?
— Я действительно знаю только имя, да и то он мог соврать мне. Знаете, эти мужчины способны фантазировать по любому поводу.
— В отличие от вас — женщин.
— Это покупатель, — продолжала Обухова. — Он пристал ко мне сегодня, хотел познакомиться, назначил свидание. Я отказалась. Вот он и подошел к закрытию магазина. Такое с нами, продавщицами, случается сплошь и рядом.
— Случается, — не стал возражать Скаргин. — Не будем заострять внимание на том, что сначала вы назвали его приятелем, потом — покупателем, которого совсем не знаете, на том, что ваши слова объясняют слишком многое, если вы говорите правду, и абсолютно ничего, если лжете. Я пришел не для того, чтобы ловить вас на противоречиях.