Он не мог вспомнить. Был слишком занят, пытаясь вырваться.
Ему повезло, что тварь зацепила только штанину. Потеряй он ногу, рана в боку отошла бы на второй план.
Пороховой транс сходил на нет. Он поддерживал его всю ночь, каждые полчаса нюхая по щепотке из оставшегося сухим пороха, но знал, что если примет больше, то запаса не хватит, чтобы сразиться с кезанцами, случись им с девушкой наткнуться на патруль.
Таниэль все еще цеплялся за надежду найти выживших ополченцев, хотя за все утро ему не попалось ни следа. Все вопросы о них туземка оставляла без ответа.
Он остановился и присел перевести дух на старые изогнутые корни кипариса. Одежда испачкалась и промокла, ружье пропало в болоте. Чтобы выжить, из всего снаряжения остались только мокрая сумка и один-единственный пистолет.
И дикарка.
− Подожди, − сказал Таниэль.
Девушка обернулась и резко покачала головой, махнув рукой вперед. Так она впервые подтвердила, что вообще понимает его слова. Она показала на себя и на него и подвигала пальцами, будто они шагают.
− Мне нужно обработать рану, − сказал Таниэль. − Иначе будут проблемы.
Проблемы уже начались. С каждым шагом он рисковал подхватить какую-нибудь болезнь, инфекцию или истечь кровью и упорно двигался вперед только потому, что понимал: от кезанцев нужно уйти как можно дальше.
Девушка пошлепала к нему по воде, и Таниэль задрал рубашку, чтобы показать рану.
Порез оказался скверным. Покрытый коркой грязи и воспаленный, почти шести дюймов длиной, он пересекал левый бок прямо под рукой. Вероятно, грязь спасла Таниэлю жизнь, предотвратив кровотечение в последние семь-восемь часов, но теперь главную опасность представляла инфекция.
Девушка жестом приказала следовать за собой и привела его на поросший деревьями островок: шагов пятьдесят в поперечнике, он возвышался над водой фута на три. Она немедленно начала обламывать сухие ветки с деревьев и подбирать хворост с верхушки островка.
− Не надо костра, − сказал Таниэль, бросив сумку. Глаза слипались. Ему необходимо отдохнуть или принять еще пороха. − Дым увидят, нельзя рисковать.
Он поднялся на ноги, но девушка сильным тычком ладони отправила его обратно на землю.
− Ох! − Бездна, какая она сильная.
Двадцать минут спустя костер горел, и дикарка подкладывала в него сухие ветки. Без спросу порывшись в сумке Таниэля, она вытащила маленький котелок.
Таниэль был слишком слаб, чтобы протестовать.
Она поставила котелок с водой на огонь и направилась в болото, жестом велев Таниэлю оставаться на месте. Он лишь усмехнулся:
− Я никуда не денусь.
Вскоре она вернулась с куском лианы толщиной с ее запястье, положила его на землю, разрезала вдоль и умело выскребла из сердцевины белую мякоть.
Таниэль наблюдал за ее работой. Может быть, эта лиана − какое-то местное лекарство?
«Туземцы всегда лучше знают свою землю, − вспомнился ему голос отца. − Они могут найти пресную воду в пустыне, знают, какие животные ядовитые. У них есть лечебные травы, о которых ты никогда не слышал. Однако будь внимательным. Они также могут убить тебя, делая вид, что пытаются помочь».
Что ж, у девушки уже была возможность дать ему умереть. Без ее помощи он бы не выбрался из этого Кресимиром проклятого болота.
Таниэль промыл рану кипяченой водой, а затем обрезал ножом обгоревшую плоть, приняв порцию пороха, чтобы справиться с болью. Девушка обложила рану мякотью лианы и обвязала корой вместо бинта, обернув ее вокруг груди и закрепив на другом боку.
Он откинулся на спину и стал наблюдать за тем, как она швыряет камни в болотного дракона, который выполз на их островок. Бок онемел, и Таниэль прижал к груди пистолет. Нельзя засыпать.
Неизвестно, сколько кезанцев рыскает по болоту и прочесывает ли топи в поисках порохового мага кезанская Избранная.
Таниэль проснулся через несколько часов. Судя по солнцу, проникающему сквозь кроны кипарисов, было больше четырех пополудни.
Боль в боку прошла, онемевшая левая рука плохо слушалась. Наркотик, которым девушка обложила рану, оказался сильным.
Самой дикарки не было видно, на болоте царила необычная тишина. Таниэль поднялся на ноги и обнаружил, что пистолет уже у него в руке. Он убедился, что оружие заряжено, ствол не забит, а заряд сухой.
Маленькая щепотка пороха прояснила разум и разогнала кровь, но все еще ощущалась вялость в руках и ногах.