Он посмотрел на нее из-под своих густых, черных ресниц.
— Так ты думаешь, что он умер?
Быстрое, нетерпеливое движение ее руки было достаточным ответом.
— Я не знаю. Мне кажется, что нет. Но мне безразлично.
Она говорила искренне, — он не сомневался в этом.
— Он никогда не говорил тебе о Малпасе?
— Об этом старике? Да, он часто говорил о нем. Малпас ненавидел его. Лэси говорил полиции и вообще всем, что не знал его, но это неправда, он его отлично знал! Он сказал, что в прежнее время он и Малпас были деловыми компаньонами, и Лэси отбил у него жену… я забыла все, что он рассказывал мне. Ты видел Стэнфорда?
Мартин кивнул головой.
— Он ничего не говорил? Я ведь знала, что они знакомы, — сказала она.
— Знакомы? — он рассмеялся. — По-видимому, они были близкими друзьями! Стэнфорд всегда был скрытным человеком, но все же я не думал, что он скроет от меня свою дружбу с Маршалтом.
Мартин встал, подошел к дивану, на котором она сидела, и положил руку на ее плечо.
— Благодарю тебя за все то, что ты сказала. Я уверен, что между нами все будет по-старому. Как ты теперь относишься к Одри?
Она промолчала.
— Ты все еще зла на нее? Но почему? Это неразумно, если единственной причиной был Маршалт…
— Я не знаю, — она пожала плечами. — Моя неприязнь к Одри врожденная, я выросла с этой нелюбовью к ней.
— Очень жаль, — сказал Мартин и, погладив ее нежно по плечу, вышел из комнаты.
У него было назначено деловое свидание в городе. Дела Мартина шли неважно. Один из его самых доходных игорных притонов был обнаружен полицией, и ему стоило почти тысячу фунтов скрыть свое соучастие в этом деле. Человек, который вел его дело, вымогал у него теперь деньги, но это не поразило и не возмутило его. К этому он был подготовлен, это было почти обычаем в подобных случаях. Одним он был обязан Доре и вспомнил об этом, когда его автомобиль проезжал по оживленным улицам Сити: из-за нее он лишился возможности сбывать фальшивые деньги, которые изготавливал один специалист-итальянец. Тысячефранковые банкноты были подделаны так искусно, что удалось обмануть даже французский банк. Стэнфорд передал эти деньги другому покупателю, тот попался с поличным и теперь ожидал суда.
Мартин жил на доходы с удачных сделок, но они стали редкими. Казалось, что все ловкие дельцы попали под замок и прекратили все выгодные дела. Ему ничего не оставалось, как прибегнуть к последнему средству афериста — начать продавать нефтяные акции несуществующих компаний. Он уже встретился с нужным человеком и вел предварительные переговоры, но это дело не влекло его.
Мартин завтракал один в ресторане в Сохо, и тут появился очередной наводчик. В другое время он прогнал бы этого субъекта с хитрым лицом, который с виноватой улыбкой подсел без приглашения к его столу. Но теперь финансы Мартина были в таком состоянии, что он не мог упускать даже такой шанс. И, мало ожидая от этого осведомителя, он все же решил выслушать его.
Манера обращения наводчика с Мартином немного отличалась от его обращения с такой знаменитостью, как Слик Смит.
— Очень рад встретить вас, мистер Элтон. Давно не виделись! Благодарю — я выпью бренди. Тихие дела вокруг, мистер Элтон!
«Вокруг» означало круг тех людей, которые не страдали чрезмерной щепетильностью в вопросах «моего» и «твоего».
— По-моему, дела не так плохи, — сказал Элтон.
— Может быть, ваши! — наводчик печально покачал головой. — Но я думал о делах маленьких людей, мистер Элтон. Что о них говорить — это пешки. Но даже у них поправились бы дела, если бы они знали то, что знаю я.
— А что вы знаете? — с кажущимся безразличием спросил Элтон.
Человек понизил голос.
— У меня есть кое-что для вас, и я единственный человек в городе, который знает об этом. Я сам сделал это открытие. «Умные» все толкуют об этом, но только я могу расчистить дорогу, — он самодовольно улыбнулся. — Человек, который будто бы должен приехать из Южной Африки, уже больше года здесь. Он был приговорен к пожизненному заключению, но помилован и богат невероятно, богаче… — он назвал ряд имен видных финансистов.
— Он был в тюрьме, говорите вы?
— Да, он долго сидел в тюрьме. Он освобожден больше года тому назад, и я говорю вам — у него миллионы. «Умные» узнали, что он выезжает, но не знают, что он уже в Лондоне. Это только доказывает, что «умные» не всегда все знают.
Мартин знал, что «умные» были довольно неясным обозначением тех преступных шаек, которые обходились без информации маленького человека.
— Из Южной Африки? — спросил он, внезапно заинтересовавшись. — Он был на каторге в Брекуотере? За что он сидел?
— За скупку алмазов, кажется. В Южной Африке действует закон, по которому за скупку алмазов людей на долгие годы посылают на каторгу. Я не понимаю, как «умные» не нашли его. Он хромой.
— Хромой? — Мартин привстал со стула. — Как его зовут?
— Его знают под именем Брауна, но его настоящее имя Торрингтон. Дэниел Торрингтон, и его, мистер Элтон, очень легко…
Мартин сунул деньги в руку наводчику, заплатил по счету и отправился к себе. Дора собиралась выйти из дому, и он встретил ее на пороге.
— Ты нужна мне на минуту, Дора, — сказал он. Он повел ее наверх в гостиную и закрыл дверь.
— Ты помнишь, когда Одри была здесь в последний раз, ты издевалась над ней за то, что она носит фамилию, не принадлежащую ей по праву, и сказала ей, что отец ее был на каторге в Брекуотере за скупку алмазов.
— Да, — произнесла она удивленно. — Почему ты говоришь об этом?
— Я тогда расспрашивал тебя о нем, и ты сказала, что незадолго до ареста в него стреляли, и после этого он начал хромать. Как зовут отца Одри?
Дора нахмурилась.
— Зачем это тебе нужно?
— Моя дорогая, — нетерпеливо сказал он, — я спрашиваю не из пустого каприза. Ты не скажешь мне?
— Его зовут Дэниел Торрингтон, — ответила она. Мартин свистнул:
— Торрингтон? Значит, это тот самый человек. Он здесь, в Лондоне.
— Отец Одри? — задыхаясь, переспросила она. — Он отбывал пожизненное заключение. Я знаю это от Маршалта. Поэтому Лэси и хотел жениться на Одри!
— Он узнал, что она дочь Торринггона? Ты мне этого не говорила.
— Есть столько вещей, о которых я тебе не говорила, что теперь не стоит упоминать о них, — начала она, и вдруг добавила с сожалением: — Мне жаль, что у меня вырвалась резкая фраза, Мартин, но я теперь так легко теряю терпение. Да, Торрингтон был осужден пожизненно.
— Его освободили больше года тому назад, — сказал Мартин, — и все это время он находится в Лондоне.
Он заметил странное выражение ее лица и быстро спросил:
— Маршалт знал и об этом?
Она покачала головой.
— Нет, если бы он знал, он не был бы так спокоен. О-о! — Она прижала руку ко рту. — Малпас! — прошептала она.
Он посмотрел на нее, пораженный, потому что и ему в голову пришла та же мысль в тот момент, когда она произнесла это имя.
— Маршалт должен был или знать или догадаться, — испуганным шепотом сказала она. — Он все время жил в соседнем доме, Бонни! Малпас — это Торрингтон!
Глава 44. Новая наследница
— Торрингтон? Не может быть, — сказал Мартин. — Зачем это человеку с его богатством? Такая история хороша для романов и поэм, но я считаюсь с сухими статистическими данными, которые говорят, что на пять тысяч преступлений, совершаемых в Англии, едва ли одно совершается из мести. Человек не может так ненавидеть, чтобы двадцать лет думать о том, как уничтожить своего врага. Особенно Торрингтон, который ищет свою дочь.