Кроме того, он не ощущал азарта. Элликота всегда интересовали негуманоиды — непонятные, незнакомые. А эти? Такие же люди, только в ином обличье. В них не было тайны, которую ему хотелось бы разгадать. Многие люди стремились постичь человеческое сердце. Но только не Курт Элликот.
Кларисса твердила ему об этом чуть ли не каждый день.
Впрочем, сейчас он говорил не с Клариссой, а с вождем мреммов. Тот как раз что-то сказал и выжидательно посмотрел на собеседника. Но Курт не был глупцом. Он понимал, что за словами вождя стоит доктор Неллис. Курт извинился, сославшись на трудности с чужим языком, и попросил вождя повторить еще раз. Элликот играл.
Есть ли лучшее слово для того, чем он сейчас занимается? Игра. Но ему нужно выполнять рекомендации учебников. Это не составляло труда: один из учебников на соответствующую тему Элликот когда-то написал сам.
И теперь он притворялся — точно так же, как притворялся перед Клариссой и детьми.
Впрочем, с ними он не всегда был таким, хотя Кларисса была убеждена в обратном. Счастливые времена, которые помнил Курт, она считала сплошным притворством. Раньше из-за этого они то и дело ругались, но теперь он давно уже перестал ей возражать.
Иногда, когда у нее бывало хорошее настроение, Кларисса не возмущалась его «притворством», не жаловалась и не обвиняла. Элликот любил такие дни, ему хотелось, чтобы их было побольше. Но он вряд ли увидит их, если доктор Неллис не останется им довольна.
Беседа проходила гладко. Вождь был вполне удовлетворен. Чтобы оказать честь Элликоту, мреммы предложили ему стать членом их племени. Отказ вызвал бы подозрения. Элликот согласился и невозмутимо прошел через положенные испытания. Мреммы поздравляли нового соплеменника, но Курт все равно оставался как бы в стороне. Ведь на самом деле он не был мреммом.
Потом Элликот вернулся в свое укрытие и улегся на койку. Через минуту он заснул и почти тотчас проснулся — но не в укрытии, а на кушетке в кабинете своего врача.
Сеанс занял пять часов. По ощущениям Курта, он провел в мире мреммов одиннадцать месяцев. Виртуальная терапия здорово экономила время. Пока доктор Неллис убирала медикаменты, Курт, как она велела, дышал глубоко и размеренно.
— Ну вот и все, — проговорила наконец доктор Неллис. — Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно, доктор.
— Хорошо. Сеанс был весьма плодотворным, Курт.
— Спасибо, доктор.
— Нет-нет, не благодарите меня. Это ваша заслуга. — Она широко улыбнулась ему. — Продолжайте в том же духе, и, я надеюсь, результат весеннего обследования будет положительным. Вы сделали большие успехи.
— Рад слышать, доктор.
— Вам не кажется, что с мреммами сложнее, чем с джейнелосиксами?
Джейнелосиксы были настоящими инопланетянами, но Курту позволили общаться лишь с их компьютерными моделями, которые спрограммировал и которыми управлял человек.
— Мреммы интереснее.
Доктор Неллис удовлетворенно кивнула и улыбнулась.
Элликот дал тот ответ, который она хотела услышать. Но для него мреммы не значили ничего. Чтобы доказать, что он преодолел слабость, которой уступил на Доме Кассуэлов, ему нужны были настоящие инопланетяне. Еще в самом начале лечения Курт сделал попытку объяснить доктору Неллис разницу между настоящими и смоделированными чужаками. В те дни он только-только начал возвращаться к людям, и с объяснениями у него ничего не получилось. А к тому времени, когда он почувствовал, что теперь смог бы убедить доктора Неллис, они уже вовсю занимались по ее программе, она начала говорить, что Курт делает успехи, и Курт побоялся ее разочаровывать. Успехи означали освобождение от «врачебного» режима.
Курт отлично понимал разницу между настоящими чужаками и теми, что придумывала для него доктор Неллис. Спутать одних с другими было невозможно. Тем более для него. Он жил среди кассуэлов. Компьютерные инопланетяне не были кассуэлами и по самой сути своей не могли хоть в чем-то быть с ними схожи. Для этого было много причин, и не последней из них была та, что кассуэлов больше не существовало. Они все были мертвы, все стаи. От щенков до седых стариков — мертвы. Не осталось в живых даже вожаков, даже Неуязвимых. Даже Ясноглазый Шессон в конце концов оказался подвластен смерти. Пепел, которым стали его кости, без молитвы развеялся по ветру, а душа оказалась обречена на загробную жизнь в одиночестве. Умерли. Все умерли. Даже Грамманхатей.