Жент’ах-рхулл поддел его тростью и, шагнув в сторону, исчез из поля зрения Курта.
— Стая должна выжить, — донесся голос провидца откуда-то сзади.
— Стая должна выжить, — повторил Курт.
На спину ему упало что-то влажное и скользкое. Оно извивалось, Курт догадался, что это тот «червячок».
Потом он почувствовал острый укол, и сразу вокруг этого места начало распространяться холодное онемение. Через несколько секунд Курт перестал чувствовать на себе извивающегося «червяка».
Наверное, уполз?
И тут же его любопытство вытеснила боль. Курт с воплем выгнулся, и один из ремней с треском лопнул, но остальные держали его. Они впивались в тело и резали кожу до крови, но Курт не замечал этого, потому что его позвоночник пронизывал огонь.
Языки этого пламени проникали в мозг и выжигали разум. В голове ослепительно вспыхнула звезда и превратила весь мир в преисподнюю света. Голос Жент’ах-рхулла гремел сквозь опаляющую белизну, словно отдаленный гром. Словно глас бога:
— Так была воспитана стая. Внимай законам, по которым была воспитана стая. Ухаживай за Текланандой. Не забывай о знаках. Строй так, чтобы могли видеть духи на небесах. Учи своих детей тому, чему учили тебя. Жди возвращения.
Потом мрак поглотил Курта Элликота, и он с облегчением вздохнул в его благословенных прохладных объятиях.
Когда хос’киммы освободили безжизненное тело от пут, Сиборг отпустил Джулиану, и девушка подбежала к распростертому на земле Курту. У него на спине зияла красная рана, а кожа была покрыта какой-то слизью. Неужели он умер?
Слава богу, нет. Дышит!
Глаза Курта открылись. Он улыбнулся.
— Привет, Джули.
В крайнем изумлении она обнаружила, что Курт говорит по-английски.
— Курт?
— Скорее, то, что от него осталось.
Дрожа, он поднялся на колени и обнял Джулиану, не обращая внимания на то, что она испачкана рвотой. Джулиане тоже было плевать на то, что он весь в крови.
Они живы! Сейчас только это имело значение. Джулиана опять и опять повторяла его имя, словно благодарила за то, что он уцелел и снова обрел себя.
Уткнувшись в ее волосы, Курт прошептал:
— Я не знал, то есть я не думал…
— Все в порядке, — перебила его Джулиана.
Подошел Жент’ах-рхулл, и она крепче обняла Курта.
— Куртэлликот?
— Да, мой брат Жент’ах-рхулл? — откликнулся Курт на языке хос’киммов.
— Что ты слышишь? — спросил провидец.
— Я слышу пение, — ответил Курт. — Во мне пылает огонь.
Курт сказал Жент’ах-рхуллу правду — во всяком случае, это было самое близкое к тому, что он чувствовал. Он, безусловно, слышал какие-то отголоски внутри себя.
Причем это был не прежний внутренний голос — Курт чувствовал, что его разъединение погибло в очистительном огне. Разорванное, противоречивое «я» превратилось в нечто новое и цельное.
Курт стал чем-то большим, чем был до сих пор. Он обрел отдаленный шепот чего-то иного. Странно, а возможно, и не так уж странно, но этот голос, звучавший в голове, был немного похож на голос Кмо. Курт не разбирал слов, но чувствовал в себе новую силу. Каким-то образом он знал, что, хотя голос говорит от лица другого, он вместе с тем говорит и от его лица тоже. И знал, что со временем эта немая связь станет яснее и крепче. Отныне он никогда больше не будет одинок.
Пламя, очистившее его разум, сделало Курта ближе к хос’киммам, но удивительная вещь: сейчас он гораздо глубже, чем прежде, понимал, что в отличие от прочих членов стаи он — человек.
— Теперь ты готов познать тайны, — торжественно провозгласил Жент’ах-рхулл. — Теперь ты действительно стоишь между двумя мирами, Звездный Путешественник.
— Я принадлежу стае, — заверил Курт провидца. — Стая должна выжить.
— Ты человек, — сказала Джули, испугавшись, что он опять забылся.
«Не совсем, — хотел возразить ей Курт. — Теперь уже нет». Но промолчал. Правда сейчас была бы слишком похожа на ложь.
К тому же оставалось слишком мало времени.
— Я готов, — сказал Курт Жент’ах-рхуллу.
33
Когда Курт взял Джулиану за руку и жестом пригласил Сиборга идти за ним, Жент’ах-рхулл преградил ему путь.
— Они должны пойти со мной, — настаивал Курт. — Если стаю придется спасать, они должны знать все.
Жент’ах-рхулл и Курт принялись спорить так быстро и горячо, что Джулиана не успевала их понимать. По-видимому, старый р’кимм говорил что-то о традиции, прецеденте и порядке, а Курт противопоставлял всему этому безотлагательность, уникальность обстоятельств и крайнюю необходимость.
— И все же должно соблюдаться равновесие, — пожаловался провидец, в конце концов уступив Курту, и, чтобы обеспечить это равновесие, принял решение добавить к ним еще одного хос’кимма — Крахза, того самого, которому Сиборг отдал свою винтовку. Дрожащий Крахз, по-прежнему держа винтовку в руках, поплелся за ними, бросая испуганные благоговейные взгляды не только на людей, но и на Жент’ах-рхулла.
— Осторожнее здесь, — предупредил Курт Джули, когда они спускались в черную яму. — В прошлый раз я едва не сломал тут шею.
Логнен однажды рассказывал Джулиане о подземельях, где его собратья проводят особые ритуалы, но Джулиане еще не доводилось в них побывать и, судя по описанию Логнена, они были очень похожи на квонтарадены кассуэлов, изученные ею по архивным записям. Теперь Джулиана убедилась в этом воочию.
Похоже, тайны, которые они здесь раскроют, скорее погубят, чем спасут. Поскольку с ними Сиборг, все, что они узнают, станет известно Лиге. «Если бы мы только нашли свидетельства непричастности хос’киммов к войне!.. Тогда у нас еще будет надежда», — говорила себе Джулиана.
Глаза Курта быстро привыкли к полутьме, и вскоре он разглядел стены и пол расс’арасса. С прошлого раза изменилось лишь одно — в середине помещения больше не просачивались сквозь тростниковую циновку языки холодного пламени.
Жент’ах-рхулл жестом приказал Крахзу отодвинуть циновку. Выполняя приказ, Крахз не положил и даже не повесил винтовку на плечо, хотя она явно ему мешала. Под циновкой обнаружилась еще одна глубокая яма, и Жент’ах-рхулл снова повел своих спутников вниз.
На этот раз они спускались не по ступеням, вырезанным в земле, а по лестнице, сделанной из какого-то твердого, но немного упругого материала. С подножия лестницы Курт разглядел арку из тусклого металла — а может быть, керамическую. Жент’ах-рхулл произнес какое-то незнакомое слово, и перед ними возник сноп света, в котором сверкал хрустальный столб высотой в половину человеческого роста.
— Оракул, — объявил Жент’ах-рхулл, жестом приглашая всех войти в арку.
Благоговейно затаив дыхание, Курт переступил порог.
Стены, потолок и высокие скамьи — или консоли? — которые окаймляли комнату, источали мерно пульсирующее мерцание бледного желтовато-зеленого цвета. Стены были из материала с темно-красными, синими и багровыми прожилками, словно у сомерсетского мрамора; впрочем, ни один камень, который приходилось видеть Курту, не мог похвастаться такими узорами. На полу стоял лишь хрустальный столб, зато с потолка свешивалось несколько причудливых конструкций непонятного назначения.
— Это сделали не дикари, — заметил Сиборг, что было и так очевидно. — Здесь все из каких-то сплавов.
С первым утверждением спорить было трудно. А вот относительно второго Курт все же сомневался. Разумеется, ни люди, ни даже мимаки не способны построить такое. Но на ощупь материал стен и консолей казался теплым и слегка пульсировал, словно живой.
Конструкции, подвешенные к потолку, были еще интереснее. Их нижние части были твердыми и холодными, верхние же проминались под пальцами, а затем сразу же застывали. Сегментированные провода, поддерживающие эти конструкции, выглядели так, словно могли складываться, как телескопические антенны. Что же это такое?