Кьянти[15] подавалось в оплетенных бутылках с невероятно длинным и узким горлышком.
Такси пересекло 59 Стрит и свернуло на запад. Улицы были приятно безлюдны. Прохладная ночь искрилась звездами. Роберта с любопытством взглянула на своего спутника:
– Вы чем-то взволнованы?
– Может быть.
– А могу я узнать – чем?
– Да так… – Она готова была поклясться, что даже в темноте было видно, как заалели его щеки. Он невнятно добавил:
– Вами, например…
Девушка звонко рассмеялась.
– Это что – образец современной английской манеры вести светский разговор? Здесь это уже давно не в моде.
– Это не светский разговор, мисс Вест, – с трудом выговорил Берк. – Мне некогда было учиться светским манерам.
– Вот как! – только и сказала Роберта.
Они молчали, пока такси не выехало на площадь. Берк расплатился с таксистом, помог выйти Роберте и подождал, пока машина скроется из виду.
– А что теперь? – выжидательно спросила девушка.
– Вот что, – Он деликатно взялся за пушистый локоток ее теплого пальто и повел к одному из экипажей, запряженных тройкой лошадей, ожидающих у края тротуара. – Покатаемся по парку, а? Если, конечно, вы согласны…
– Великолепная мысль! – слегка взвизгнула от восторга Роберта и вскочила в экипаж, восхитительно пропахший лошадьми, старой кожаной сбруей и овсом. – Вы что-нибудь смыслите в этом? – воскликнула она, когда шотландец поместился рядом с ней и завозился с ремешками от кожаной полости. – Сколько живу в Нью-Йорке, а ни разу не ездила в этих штуках.
– А вы что-нибудь смыслите в этом? – пробормотал Берк. – Я вот сколько ни жил в Лондоне – а в таких штуках тоже не ездил.
– Вы хотите сказать, что ни разу не катались на этих забавных конных упряжках?
– Ни разу.
– Удивительно!
Некоторое время спустя, когда их коляска тряслась по дорогам Центрального парка, обдаваемая запахами проносящихся мимо автомобилей, Харри Берк осторожно просунул руку под меховую накидку и нащупал ладонь Роберты.
Еще через некоторое время, уже на обратном пути к стоянке, он наклонился и – уже ничего не соображая от отчаяния – потянулся к ее губам.., и тут же встретил их. Он ощутил их под своими, как две плотно сомкнутые упругие резиновые подушечки.
– И это все, мисс Вест? – прошептал Берк. Он услышал ее кроткий смешок.
– Если дело оборачивается таким образом, Харри, то не кажется ли вам, что вы могли бы называть меня Робертой?
Только когда он оставил Роберту у ее подъезда – она категорически запретила провожать ее наверх – только тогда он осознал, что она так и не ответила на его вопрос: может ли за этим что-нибудь последовать или нет?
Он вздохнул (все-таки скорее счастливо, чем несчастно). У него были веские основания надеяться, что кое-что может последовать – и последует!
Со временем.
Глава 18
Стало уже традицией выставлять полицейское наблюдение на похоронах убитых. Причина крылась, видимо, в своеобразной «теории притяжения»: убийцу помимо его воли тянет взглянуть в последний раз на свою жертву. Инспектор Куин всегда исправно посылал своих людей на кладбище Лонг-Айленд. Эллери же обычно отказывался от участия в этой церемонии – его розыскные методы всегда несколько отличались от официальных, полицейских. Что до него, то в данном случае он и так был уверен – кто убийца. Если не на деле, то хотя бы как автор и вдохновитель всего преступления. Кроме того, у него не было душевных сил спокойно созерцать комедию, которую наверняка собирался играть Армандо на похоронах. Само собой разумелось, что женщина в фиолетовой вуали не появится. Армандо уж позаботится об этом!
– Он, наверное, по телефону ее предупредил, – сказал Харри Берк, когда они приступили к запоздалому завтраку. – Помню, до меня доходили слухи о том, что в вашей распрекрасной Америке власти для пущей безопасности время от времени позволяют себе прослушивать телефоны?
– Не вижу в этом ничего плохого… А уж услышать тем более ничего особенного не удастся, – заявил Эллери с набитым ртом, уничтожая канадский бекон с жареными яйцами. – Армандо вряд ли будет настолько неосторожен… Если я правильно оценил способности Армандо, то, значит, мисс Вуаль получила инструкции на долгое время вперед. Меня гораздо больше интересует сегодняшнее чтение завещания.
– А кто там будет?
– Из тех, с кем еще не встречались, – Сельма Пилтер, старинный менеджер Глори.
Эллери потянулся к телефону и набрал номер.
– Фелипе? Есть надежда, что мистер Кипли уже встал с постели? Это Эллери Куин.
– Вот уж точно славненькая страна… – пробурчал Берк, с удивлением взглянув на свои часы.
– Сейчас посмотрю, – уклончиво ответил Фелипе. Через секунду в барабанные перепонки Эллери ударил хриплый вопль репортера:
– Черт бы тебя побрал, приятель! Ты когда-нибудь спишь или нет? Ну что там еще с твоей Гилд? Кончил дело?
– Боюсь, что пока нет. Хотел узнать у тебя кое-что.
– Ты имеешь в виду – кое-что сверх договоренного раньше? А что я буду с этого иметь?
– Кип, все в свое время! Ты в накладке не останешься, – заверил его Эллери. – Что тебе известно о менеджере Глори, Сельме Пилтер?
– А что может быть известно о Сфинксе? На ее репутации ни пятнышка – если именно это тебя интересует. И если ты думаешь, что граф умудрился и Сельму к рукам прибрать, то ты глубоко ошибаешься! Даже для него это почти безнадежное занятие. Она бесчувственна, как египетская мумия.
– Сколько ей лет, Кип?
– Четыре тысячи, если смотреть в корень… А так на вид – шестой десяток. В былые времена она сама пела. Но очень давно. Большого успеха не имела и быстро завязала с этим, целиком посвятив себя бизнесу на чужом таланте. Благодаря ей Глори стала миллионершей.
– Это я и сам знаю. Но, возможно, есть еще что-нибудь, что мне не мешало бы узнать.