Девушка казалась настороженной, пугливой — роман мог последовать только после длительной увертюры. Но дни были насыщены событиями, а запасной дивизион для того и существовал, чтобы формировать и двигать на фронт новые и новые части.
Прочитав приказ о формировании отдельной батареи, Сверчков решил проситься на фронт.
Легко оттолкнуться от негостеприимного берега. Решение это далось без труда. Чего стоит одна возможность расстаться без скандала с Катькой. Попросту на время надо было лечь в дрейф — складывались паруса и закреплялся руль.
Газеты сообщали о новых и новых фронтах. Они вспыхивали и затухали, как зарницы, на горизонтах Республики. Классовая ненависть текла по стране, как река в песках пустыни, то вырываясь наружу, разливаясь в бурные озера, то пряча свои волны в залегшие глубокими подушками барханы. Но контуры отечественной Вандеи уже выступали на картах. Подальше от рабочих центров, поближе к казачьим станицам, к дальнобойным пушкам союзнических флотов собирались те, кто решил с оружием в руках затеять спор с новой властью. По северокавказским полям, по уральским лощинам, по калмыцким, приволжским степям с переменным успехом гонялись друг за другом белые и красные полки и отряды. Союзники, покончив с германским блоком, готовы были выбросить десанты на берега всех российских морей. Флаг Соединенного Королевства, звездные вымпелы «великой заокеанской демократии», восходящее солнце можно было видеть в гаванях Одессы, Владивостока, Архангельска и Онеги. Недобрый ветер развевал их складки. Пушки и прожекторы всюду были наведены на погасившие огни насторожившиеся берега.
Под самым Питером в боях и политических интригах решалась судьба прибалтийских провинций. Германская республика не спешила уводить отсюда свои войска. Ее не торопили союзники, предпочитавшие германских оккупантов большевикам. Но ее поторопили германские солдаты, стремившиеся домой в деревни, на фабрики, на улицы немецких городов, где начинался более существенный спор. Эрзац германской армии, бермонт-аваловские отряды маршировали к Риге, стремясь восстановить баронскую власть и владения. Провозгласив независимость, подтвержденную Всероссийским ЦИКом, дрались со своей буржуазией красные латыши и эстонцы, поддержанные всей Республикой Советов. Финские помещики и фабриканты, задушив с германской помощью свою революцию, предлагали только что испытанную палаческую солидарность собратьям с южного берега Финского залива. Англия, послав корабли в Ревель, внезапно стала балтийской державой, с планами, далеко превышавшими возможности своего истощенного войной народа. Сверчков не пылал стремлением сразиться с врагами большевиков. Реакцию он ненавидел искренне, но удивительно абстрактно. Так можно не любить ночь, сырость или мороз. Но не станешь же громить их кулаком. Жизнь не успела подставить на место этого понятия отчетливые до личной боли и обиды образы людей. Пшюты, офицеры, чиновники, бурбоны; чванливые товарищи по университету с карманными деньгами и видами на будущее; вызывавший его повесткой помощник пристава, пропитанный запахом водки; посадивший его за отсутствие шашки на гауптвахту казанский самодур Сандецкий и, наконец, идиотический царь, живое издевательство над страной, — все это было мерзко и противно, но существовало где-то сбоку, не заслоняя сверчковские горизонты. Предполагалось прожить, не спугивая слишком резкими движениями собственный душевный мир, со страстями благородными, но не перехлестывающими через воздвигнутые веками решетки законов и нравов.
Оставаясь в запасном дивизионе, Сверчков получил бы батарею, теперь он пойдет младшим инструктором. Пускай другие кичатся своими знаниями и несут ответственность. Вот если на фронте, втянувшись в борьбу, почувствует врага, тогда он согласен показать, как надо вести огонь. Он рисовал себе картину боев и переходов, в которых он, опытный стрелок и командир, будет держать себя спокойно и корректно, заслужит уважение солдат и командиров, но будет замкнут и далек в своих внутренних переживаниях. Тень чайльд-гарольдова плаща витала над этими мечтами. Он подал заявление Малиновскому, и тот немедленно наложил резолюцию: «Удовлетворить».
Ленивым взором следил Сверчков за борьбой вокруг нового формирования. Она велась исподтишка и походила на деловитую, повседневную работу. Он подозревал уязвленные самолюбия, но не догадывался о более тайной и опасной игре.