Находясь в полном напряжении, никто из душеловов не мог держать даже ученического «Голубого покрова». Каждый уповал на случайность, но как и говорил старик — все они умерли еще до того как начали ритуал.
Один из шипов ранил душелова ударив в запястье и оторвав кисть, но подобное ранение можно считать удачей. Другому каменная игла вошла в живот и, устремившись вверх, пробила сердце, разорвала диафрагму с легкими и вышла в районе шеи.
Это заставило темную пелену задрожать и пойти рябью. Дух острова Хатидзё, почуяв смерть, усилил напор и иглы принялись вылетать еще чаще.
Понимая, что рано или поздно он перебьет всех, старейшина взглянул на камень в кинжале. Тот блестел и стал однотонным, словно из черного стекла.
— Покажи! — закричал старик, устремляясь к черной пелене.
Оставшиеся в строю душеловы тут же откинулись назад и потянули темную пелену на себя. Этот прием привел к тому, что дух, заполнивший ловушку полностью, тут же ужался до размеров шара, находившегося по центру.
Фудзи вбежал в ловушку на полной скорости, дух тут же почувствовал его и ударил навстречу, но старик выставил кинжал. Тот, зачарованный его же силой, разделил поток чистой энергии и отвел его от старика, а дальше Фудзи умудрился достать им до сущности духа.
ФЬЮУ-У-У-У-ТЬ!
Короткий свист и остров оглашает безумный и истошный вопль старшего духа.
А-А-А-А-А-А-А!!!
Старик, не смотря на хлынувшую из носа и ушей кровь, продолжает держать клинок. Крик заставляет его колени дрожать, свет покидает его глаза, но он упорно держит оружие.
ФЬЮУ-У-У-У-ТЬ!
Еще один свист и камень в навершии клинка получает искорку света, а сущность старшего духа мгновенно исчезает. Фудзи падает на колени и под мутными взглядами душеловов дрожащими руками шарит по земле.
— Ничего не вижу... — бормочет он, пытаясь нащупать шкатулку. — Ничего не слышу...
Вот его рука нащупывает ларь и он кладет в него кинжал.
— Ничего не чувствую... — бормочет он и обессилено заваливается на бок. Глаза тут же стали стекленеть. Он сделал последний глубокий вдох и добавил сиплым голосом: — Только ярость... Ярость и отчаяние...
Первый душелов срывает со рта печать и громко произносит:
— ПЕРВАЯ ПЕЧАТЬ!
Из-за его спины срывается темная тварь и впивается в ларь, оставляя на нем руну «Власть».
— ВТОРАЯ ПЕЧАТЬ!
Еще одна тварь и на темнице старшего духа появляется печать «Воля».
Каждый душелов срывает бумажки и каждый произносит свой номер печати. После этого из-за спины каждого вырывается темная тварь, которая черной тенью мечется к темнице духа.
Ларь покрывается рунами:
«Власть»
«Воля»
«Правда»
«Отчаяние»
«Месть»
Не хватает только одной руны — «Ярости».
Абаз задумчиво стоял с краю небольшого дворика.
— Это было ожидаемо, — спокойно произнес Хитоши, стоявший рядом.
В центре дворика находился погребальный костер. На его вершине находился старейшина клана, погибший в последнем его сражении со своим оружием в руках.
— Ты знал, что он умрет? — игнорируя традиции с уважительными суффиксами, возникшие в голове, произнес парень.
— Он был стар. Пусть он был достаточно хитер, чтобы водить за нос императорский клан, но его сил не хватило, чтобы справиться со старшим духом. Клинок взял его жизнь, чтобы закончить свое дело.
— Какой клинок?
— Тот самый, что был в руках Ульриха. — Спокойно ответил Хитоши. — Этот клинок слишком опасен, чтобы доверять его в чужие руки.
Абаз еще раз всмотрелся в каменное лицо старика. В памяти всплыли многодневные тренировки, направленные на усмирение силы, заключенной в артефакте.
— Память мальчишки... — начал было он, но тут же исправился. — В моей памяти нет следов о том, зачем и для его мы держим этот клинок. Я помню как ловить духов и какая нужна подготовка, но нет ни одного воспоминания зачем мы это делаем.
— Так и должно быть, — кивнул Хитоши. — Кое-что молодому поколению лучше не знать.
— Рассказывай, — произнес Абаз, глядя как разгорался погребальный костер.
Глава клана молчал несколько минут, но затем начал рассказ.
— Ты видел духов и в твоей памяти должно быть понимание, что они такое и как существуют. Однако то, что вам преподают в императорском колледже не совсем истина. Если быть точным, то это истина, преподнесенная под определенным углом. Понимаешь о чем я?
— Понимаю, но не улавливаю суть.