Пересматривая пластинки, Эстатэ отыскал и отложил в сторону «Старобаварский марш». Любимые пластинки Отия — застольные и шуточные народные песни — от частого употребления были очень истерты.
— Этот граммофон с пластинками, — объяснил Отия Эстатэ, — мне купил пять лет тому назад племянник Степан.
Бабо показала Вардо и Нино спальню. Тут стояли две широкие никелированные кровати. На одной из стен, украшенной ковром, висели две винтовки, два карабина, охотничьи ружья, сабли и кинжалы. У окна стоял туалетный стол с зеркалом и множеством безделушек. Вардо была поражена убранством и обстановкой дома Мдивани. Она никак не предполагала, что где-то в деревушке, в горах, можно жить в хорошо обставленном доме, с такими удобствами. Вардо и Бабо быстро подружились. Восхищаясь красотой Нино, Бабо обняла девушку и поцеловала ее в лоб, окончательно очаровав этим и мать и дочь.
— Какая у вас прекрасная невестка! — сказала Терезе Вардо, когда они вошли в гостиную.
Тереза показала приятельнице фотографию брата и остальных своих родственников. Мужчины были с длинными усами и бородами, в черкесках, с саблями и кинжалами.
— Ах, все это прошло! — с грустью вздохнула Бабо.
Затем спустились во двор, где Тереза резвилась и играла в детстве, направились к роднику и напились там студеной воды. Когда, осмотрев орешник и фруктовый сад, они зашли на кухню, служанки Саломэ и Евпраксия обняли Терезу и поцеловали ей руку.
На кухне шли большие приготовления. Над очагом висели котлы, в которых варились индюки, куры и телячья ляжка. Ермиле жарил на вертеле поросенка.
— Ты что это, на целую деревню готовишь? — с удивлением обратилась Тереза к своей невестке.
— А что ж, более дорогих гостей, чем вы, у меня не может быть, — ответила Бабо, обняла гостью, поцеловала и, подойдя к столу, на котором стояла большая деревянная миска с замешенным в ней сыром для хачапури, попробовала сыр, чтоб не был очень соленый.
В громадном медном котле, доверху налитом водой, плавала форель, только что присланная Бегларом.
— Форель нужно будет запечь и залить уксусом с зеленью, — напомнила Бабо хлопотавшей в кухне Саломэ. — А кур, как изжаришь, залей ежевичным и виноградным соком. Сациви я сама буду готовить. Хотя, конечно, — оговорилась она, — приготовить сациви так, как готовишь ты, дорогая Тереза, я никогда не смогу.
Пока накрывали стол, гости зашли в большую беседку, увитую разросшимися виноградными лозами. Отсюда хорошо были видны горы. Время от времени набегал прохладный ветерок. Дышалось легко, свободно.
— Что может быть лучше деревни! — восторженно произнес Платон. — Вот вы взгляните на себя, — обратился он к Отия, — и на нас, вяленых горожан. В вас и здоровье, и здоровый дух, и подлинное ощущение жизни, а мы?.. Куда мы годимся?
Беглар принес кувшины, лопату, мотыгу, оршимо и принялся открывать зарытый в землю чан. Гости окружили его. Чан, который открывал Беглар, оказался сравнительно небольшим. Но в землю были врыты чаны, вмещавшие и по двести и по пятьсот ведер вина. Осенью, перед наливом молодого вина — маджари, Беглар по лестнице спускался в чаны с фонарем в руках и начинал чистить и мыть их иглицей и специальной щеткой, сделанной из пластинок сухой коры черешневого дерева.
Беглар разгреб мотыгой тонкий слой земли, лежавший над чаном, затем лопатой, смоченной в воде, осторожно окопал и снял с деревянной доски, прикрывавшей чан, плотный слой глины.
В этом чане хранилось вино цоликаури. Осторожно погрузив в чан черное, как деготь, оршимо, стал черпать искрившуюся золотом влагу и наполнять ею принесенные кувшины. Засучив рукава черкески, Отия подставил под оршимо суживающийся в середине, похожий на бурдючок, стаканчик и, наполнив его, подал Эстатэ.
— Попробуйте. Хотя, конечно, это не ваше, не кахетинское, с которым никакое не сравнится.
Эстатэ, отец которого владел в Кахетии обширными виноградниками, понимал толк в вине. Высоко подняв стакан, он посмотрел вино сначала на свет, потом попробовал на вкус, почмокал губами и покачал от удовольствия головой.
— Замечательное вино! Напоминает и рейнское и бургундское. Правда, оно, пожалуй, крепче их, но пьется, я бы сказал, так же легко и с таким же удовольствием, будто не вино, а чудесный, ароматный воздух.
Отия был польщен словами гостя, но снова повторил, что имеретинские вина несравнимы с кахетинскими.
Коция Чхеидзе, горевший нетерпением скорее сесть за стол, попросил Беглара налить и ему стаканчик.
— Все зависит от умения, от способа приготовления вина, — сказал он, выпив стаканчик залпом. — Как видите, великолепные вина получаются и в Имеретии.